Половина любви
Шрифт:
— Только вот что, — Игорь шутливо погрозил Олегу пальцем, — не вздумай кружить голову Леночке, а то я знаю твои донжуанские наклонности.
— Да брось ты, собственник, вспоминать былое.
Во-первых, я — уже не тот. Во-вторых, зачем тебе женщина, которой первый встречный донжуан, каким ты меня считаешь, может вскружить голову?
Мне показалось, что твоя Елена не из таких мотыльков. Или ты считаешь иначе?
Игорь, пригвожденный железной логикой приятеля, умолк. В самом деле, надо же Елене увидеть настоящую Англию. Он, Игорь, с головой ушел в работу выставки и не может уделить Елене внимания. А Нечаев живет здесь. Где Лена найдет лучшего гида? И разве он не уверен в чувствах Елены?
Весь следующий день Олег возил Елену по Лондону. Они побывали во всемирно известном Британском музее, где, как в Эрмитаже, собраны все сокровища мира со времен античности. Посетили Национальную галерею с богатой коллекцией западноевропейской живописи. Англичане и иностранные туристы двигались по залам музеев чинно, бесшумно, благоговейно осматривая выставленные картины. Эту чинность пристойно нарушали стайки детей. Они сидели на полу, слушая объяснения руководителя. Тянули вверх руки, отвечая на его вопросы.
Один эпизод расстроил Елену. Она увидела экскурсионную группу своих соотечественников — новых русских. Услышала громкую родную речь, бесцеремонные восклицания. Русские экскурсанты пытались делать фотоснимки там, где это запрещалось, другие трогали руками отгороженные тесьмой экспонаты. Карикатурные малообразованные бизнесмены, к сожалению, стали визитной карточкой русских на Западе. Тогда как крупные магнаты, один из которых сейчас сопровождал ее, были скромны и неприметны.
В Тейт-галерее Елена впервые познакомилась с искусством перфоманса и инсталляции — превращением обыденных вещей в произведения искусства. Все это Елена позже увидела и у себя на родине.
Но тогда ее поразило такое сближение жизни и искусства.
Для Олега эти новации интереса не представляли. Однако он терпеливо объяснил Елене: создатели такого рода произведений стремятся, чтобы зритель стал их соучастником. В его объяснениях Елена не заметила ни превосходства, ни скуки. Он был изысканно вежлив с нею. Знакомые ей мужчины бывали обычно либо равнодушны-, либо грубовато насмешливы. Даже Игорь с его ироничной манерой разговора подшучивал над ней, порой непроизвольно обижая. Поведение Олега было безупречно. Он выбегал из машины, чтобы открыть Елене дверцу с другой стороны и подать ей руку. Ненавязчиво переводил названия блюд в ресторане, предлагая ей сделать выбор. А выслушав какую-то высказанную Еленой мысль, непременно отмечал ее оригинальность и демонстрировал удовольствие от услышанного. Однако внутреннее напряжение не покидало Елену. Ей казалось, что Олег непременно напомнит ей о своей давнишней победе. А вдруг он забыл? Робкая надежда затеплилась в ней. Вряд ли Олег в ту позорную для нее ночь был трезвым. И сколько с тех пор у него было таких случайных соитий?
После посещения серьезных музеев и обеда в ресторане они успели и в музей восковых скульптур мадам Тюссо. В Петербурге тоже недавно появились залы с восковой скульптурой. Но там, по причине политических перемен в стране, все фигуры имели ярко выраженную политическую окраску. Отрицательные персонажи были подчеркнуто злодейского вида. Положительные отличались страдальчески добрым выражением лица. Здесь, у мадам Тюссо, все выставленные в зале фигуры представляли хороших, даже несколько слащаво добрых людей. «Люди искусства» были размещены в привычной для себя обстановке: в кабинете, у рояля, за мольбертом. Другие персонажи — политики и военные — стояли неприкаянные в залах, на полу, среди толпы зрителей, словно бы сливаясь с ними. Вот в серой тройке аккуратный моложавый политик Ульянов. Рядом с ним — в ладном сером костюме нобелевский лауреат Михаил Горбачев.
С высоты своего роста на них добродушно взирает еще не старый Ельцин. Олег заставил Елену взять за руки Ленина и Горбачева, как бы объединяя их. И тут же запечатлел на фото уникальный кадр. Другие посетители тоже фотографировались со знаменитостями. Следующие кадры зафиксировали Елену, беседующую с Ван Гогом.
Какую тайну мог поведать ей великий художник?
Встать в ряд с членами королевской фамилии Англии Елена постеснялась. Вообще Елену смущали предложенные Олегом позы. Но Олег мягко, но решительно убеждал Елену не разрушать его «творческий замысел». Один кадр он отрежиссировал со своим участием. Встал, склонив голову, перед тщедушной фигурой мужественного адмирала Нельсона, национального героя Великобритании. Адмирал в облегающих белых панталонах небрежно раскинулся в кресле. Его светло-русые волосы женственно падали на плечи, резко контрастируя с атрибутом воинственности, морским кортиком.
Кортик почти касался пола. Елена выбрала ракурс, который позволял охватить и склоненную голову Олега, и низко висящий кортик. Олег, кончив позировать, заметил:
— Видишь, Леночка. Низкорослый, со слабым здоровьем, а какие победы одержал в морских сражениях. Вот и я тоже.
— Что — тоже? — не поняла Елена.
— Что росточек у нас одинаковый, сомнений не вызывает. Ну и победы кое-какие на моем счету имеются.
— Над женщинами? — сама затронула опасную тему Елена.
Но Олег не подхватил ее ироничный тон, а продолжил говорить спокойно и доверительно:
— Да, победы, одержанные над собой и над обстоятельствами. Мог ли я, мальчишка-сирота, воспитанник Суворовского училища, мечтать о нынешнем своем положении?
— Ты имеешь в виду финансовое положение? Но разве ты не мечтал стать генералом?
Олег взял Елену под локоть и подвел к скамейке, стоящей у стены. Они присели.
— Генералом не стал, — подтвердил Олег. — Зрение подвело, да и сердце тесты на выносливость не выдержало. После Суворовского училища я три года проучился в академии. Но потом стало ясно, что военная карьера для меня закрыта. Еще пару лет гидом работал. Нам в военной академии хороший английский дали. А потом жена заставила в институт поступать. Так мы с Игорем оказались в одной группе.
Я у них там дедом, по-солдатски говоря, считался. Да, веселое было время. — Мышцы лица Олега расслабились под воздействием воспоминаний. Обрюзгшая кожа сразу прибавила ему лет.
Елена с заметным интересом посмотрела в глаза Олега, спрятанные за толстыми стеклами. Оказывается, уже тогда, в институте, он был женат. Так что эпизод с нею явно был для него рядовым событием. Она отвела от Олега взгляд и бездумно уставилась на фигуру адмирала Нельсона.
— А жена работает? — все так же отстраненно спросила Елена.
— С женой мы давно разошлись. В творческих семьях такое часто случается. Она на телевидении работает, режиссером дубляжа. Однако пятнадцать лет вместе прожили. А сейчас — просто друзья.
У меня две замечательные девчушки, впрочем, уже взрослые. Им по двадцать лет, близняшки.
— Надеюсь, в одиночестве ты не тоскуешь?
Елена тут же почувствовала двусмысленность своего вопроса. Какой бес заставлял ее задавать вопросы этому в общем-то чужому человеку? Возможно, она просто боялась выпустить нить разговора из своих рук.