Половина собаки
Шрифт:
— Маамаа! — крикнул малыш, а у Тийны на глазах показались слезы.
— Кого ты ждешь?
— Мы ждем маму. — Тийна развела руками. — Она вчера поехала в Карилу за своей трудовой книжкой, должна была еще вечером вернуться… Не вернулась. И мне теперь некуда деть малыша, а в поле с собой я его тоже не могу взять.
— А где же твой отец?
— У меня отчим — дядя Эльмар, — он уехал надолго, должен получить для совхоза новые машины. Вернется только на будущей неделе…
— Пр-ррр! — подражал трактору малыш.
— Стало быть, говоришь, сегодня поедут на поле в Лёэве? — спросил
— Ну да… Знаешь, скажи учителю, что я не смогу приехать сегодня, — попросила Тийна. — И кто знает, смогу ли я вообще теперь отлучаться из дому…
— Может, это все не так уж и страшно? Может, удастся что-нибудь придумать?
Лицо Тийны мгновенно посветлело:
— Мадис, будь человеком, придумай что-нибудь, а?
Я растерялся. Ведь не мог же я стать нянькой у Тийны и не мог заменить ее мать. Ну что тут придумаешь?
— А где она должна находиться там, в Кариле? Я имею в виду твою мать.
— Трудовые книжки выдают, наверное, в центре… Но я боюсь… видишь ли, раньше у мамы там, в Кариле были противные подруги… среди них одна такая — Меэта, у нее мама и раньше, бывало, ночевала. Эта Меэта живет там неподалеку от коровника, который стоит у шоссе, туда — километра два по лесной дороге. Слушай, думаешь, ты действительно можешь съездить в Карилу?
— Машина-то у меня сейчас в великолепном состоянии, вот только сам я не совсем в форме… Ладно, поеду и разыщу эту знаменитую Меэту, — пообещал я Тийне, хотя тут же вспомнил добрый совет отца: «Иди и отдохни…»
— И еще одно… — сказала Тийна. — Если моя мама… ну… будет немножко странной, не обращай внимания.
— Как это — странной?
— Раньше… ну, эта Меэта любила выпивать и… — Тийна покраснела.
— Ясно, — понял я ее замешательство. — А знаешь, у меня дедушка умер.
— Знаю, — ответила Тийна. — Жалко!
Говорить было больше не о чем, я вскочил в седло и принялся крутить педали.
Начало было порывистым, обещание — великодушным, но, проехав километров десять, я задумался: со сколькими неизвестными задачку придется мне решать по просьбе Тийны? Во-первых, Карилаский коровник у шоссе. Может быть, там все коровники у шоссе, километрах в пяти-шести один от другого? Во-вторых, дорога через лес. Но ведь их столько же, сколько пестрых собак. В-третьих, о фамилии этой пресловутой Меэты я и понятия не имею. В-четвертых, мать Тийны. Что я ей скажу, если действительно случится чудо и мне удастся ее найти?
«И умею же я сам устраивать себе заботы! — упрекнул я себя. — Кто, спрашивается, заставлял меня взваливать на себя такую ношу? Каждый нормальный парень со свистом промчался бы мимо Тийны, а если бы и заговорил с нею, то сказал бы только: „Вот так история!“ или „Жаль, что поделаешь!“ — и все. Но ведь М. Поролайнен — отважный рыцарь и сыщик — вскочил сразу на велик и бросился разыскивать по белу свету Меэту Великолепную!»
По чудеса все же иногда случаются. Не доезжая до дорожного указателя «Карила», я увидел уходящую вправо между полями дорогу и определил носом и глазами: та длинная постройка там и есть коровник. Не слезая с седла, я проехал по этой дороге дальше до леса, перенес велик через проволочную ограду и помчался прямо вперед.
Первый попавшийся навстречу дом у дороги казался давно покинутым: крыша у него была просевшая, заросли крапивы возвышались над полуразрушенной оградой… Но… над крышей поднималась из трубы тонкая струйка дыма…
— Кто-и-то? — крикнул визгливый голос внутри дома, когда я постучал в обшарпанную и потрескавшуюся дверь.
«А действительно, кто же я?» Придав голосу солидность, я ответил:
— Поролайнен.
На это не последовало никакой реакции. Я нажал на рычажную ручку и вошел в сумеречные сени. Здесь предстояло выбрать одну из двух дверей — обе были грязные и покосившиеся. Я вошел в левую и попал в большую темную кухню. Глаза сначала не различали ничего, кроме окошка с маленькими квадратами стекол. Мгновением спустя я разглядел под окном обеденный стол, на котором был такой беспорядок, словно с него год не убирали, длинную лавку и в углу комнаты плиту. Возле плиты возилась высокая женщина с растрепанными волосами.
— Ах ты и есть Торулайнен! — Женщина повернулась ко мне и засмеялась. — До сих пор ни одного Торулайнена здесь не видывали!
Женщина даже закашляла, так сильно смеялась.
— Линда, видала ты Торулайнена? — крикнула она. — Иди погляди, маленький, хорошенький Торулайнен пришел к нам в гости.
Я подумал, что попал в какой-то сказочный дом ведьмы, но, увидав мать Тийны, понял, что действительно чудесным образом решил уравнение с четырьмя неизвестными.
— Здравствуйте, мама Тийны!
— Ты кто такой? — не поняла она.
— Да разве же ты не слыхала? Он — Торулайнен! — объяснила высокая женщина, которую, видимо, должны были звать Меэтой.
— Я — Мадис Поролайнен, учусь в одном классе с Тийной, — стараясь ответить как можно более деловито, я в то же время лихорадочно искал слова, чтобы оправдать свой приход.
К тому же у меня сразу спросили:
— Как ты сюда попал?
— Тийна послала.
— Что случилось? — испугалась Тийнина мама и взяла меня за подбородок. — Говори честно, что случилось? Неужели сынок заболел?
— Дело в том, что…
— Что ты крутишь!
— Мхм. — Я кивнул, радуясь, что в кухне сумерки и не видно, как я покраснел.
— Ах, детишки часто болеют, чего ты зря психуешь! — успокаивала Тийнину маму Меэта.
— И что там с Тийной? Она… они оба что-то подхватили, да? — допытывалась Тийнина мать.
— Должно быть… ну… — Я пытался вспомнить название похуже, но ничего подходящего не приходило на ум. — Наверное, гангрена, — нашел я наконец в глубине памяти красивое слово.
— Ты что-то путаешь… Господи, что же мне теперь делать? Автобуса небось до вечера не будет…
— Оставайся спокойной и розовой, — поучала Меэта. — Гангрена же не детская болезнь, мальчишка просто пудрит тебе мозги.
— Вы им срочно нужны, — сказал я серьезно. — Скоро может быть уже поздно.
— Что поздно! — накинулась на меня хозяйка. — Может же человек разок пару деньков отдохнуть от детишек и вспомнить с подругами прошедшую молодость? Современная женщина больше не домашняя раба!
— Где моя сумка? — Тийнина мать стала торопливо собирать свои вещи. — Трудовая книжка у меня в сумке, кошелек тоже…