Половинки одной судьбы. По праву победителя. О чем молчат легенды
Шрифт:
Значит, его убили через несколько дней после того случая. Я невольно поёживаюсь, вспомнив несущуюся на бешеной скорости иномарку.
Взгляд зацепился за следующую новость. Наконец-то, хоть что-то позитивное! В Марске пройдут дни немецкой культуры. В посвящённых им мероприятиях примут участие художники, музыканты, журналисты из разных частей Германии…
Что-то смущает меня в этом безобидном тексте… Стоп! Вот что резануло слух в утреннем разговоре с Вадимом! Парень сказал, что его крестили в немецком княжестве. А какие сейчас могут быть княжества?
Не помню историю в подробностях, но современная Германия поделена на какие-то
И что это значит? Что парень неудачно и глупо соврал? Непохоже, да и смысла нет, мог ведь просто отказаться ответить.
В эту ночь во сне я слышала далёкое, неземное звучание органа. Ко мне приближался величественный рыцарь со шлемом в руках. Доспехи сияли на ярком солнце. Постепенно я узнавала знакомые черты. Это был Вадим. Сколько в его облике чувствовалось уверенности и силы! Казалось, рыцарь одним своим присутствием может прогнать все тревоги, наполнить всё вокруг умиротворением и радостью. Я протянула руку, и… глаза открылись. В комнате царили темнота и тишина.
Красивый был сон… Удивительно, что Вадим смотрелся в доспехах так же естественно, как в обычной повседневной одежде.
Хватит! Как только появится возможность поговорить с Черновым, я вытяну из парня хоть что-то о его жизни вне колледжа, родителях, друзьях, службе в армии. Тогда Вадим точно перестанет видеться мне в образе средневекового рыцаря. Таинственные запреты создают вокруг парня романтический ореол, вот моё воображение и рисует древнего героя.
Остаток ночи меня мучили кошмары с участием всё того же персонажа. Вадим то скакал в доспехах на белом коне за убегающим с немыслимой скоростью Гербертом, то в своём обычном виде нёсся на синей машине по ночному городу. Вот он загораживает собой каких-то девиц сомнительного поведения, и в Вадима стреляет невменяемый субъект с пустым взглядом. Вадим идёт прямо на стрелка, все пули пролетают мимо. Каждый раз я просыпалась в холодном поту, радуясь, что это всего лишь сны.
В субботу утром я вошла в небольшую новую церковь неподалеку от дома. Церковь ещё достраивается, внутри пока мало икон, аромат ладана не заглушает полностью запахи краски и побелки.
Я привычно поставила свечку за бабушку Липу и огляделась. Куда бы поставить свечу, чтобы избавиться от ночных кошмаров? Взгляд охватил церковь. Недалеко от поминального стола висит икона: человек в старинных зелёных одеждах преклонил колено и поднял руки перед большим образом Богоматери. Голова Богородицы склонена в его сторону, словно Божья Матерь прислушивается к молящемуся. Что-то притягивало меня к этой иконе, так, что хотелось стоять рядом с ней долго-долго. Я поставила на подсвечник горящую свечу, губы коснулись неожиданно тёплого, закрывающего написанный образ стекла. От стекла чувствовался цветочный запах.
Как же спокойно перед этой иконой. Все печали унеслись прочь, исчезли сомнения по поводу Вадима и его загадочных запретов. Откуда-то появилась уверенность: всё будет хорошо.
Поразительный образ! Никогда таких не видела. Жаль, не знаю древнеславянского языка и не могу понять нескольких сделанных тут надписей. Хотя нет, два слова снизу, там, где написано название, читаются легко. "Нечаянная радость".
Я нехотя отошла в сторону. Пора было возвращаться домой.
Во дворе храма я сняла платок и привела в порядок примятые волосы, закрытое окно удачно заменило зеркало.
Я отошла от церкви на целый квартал, когда кто-то сзади громко окликнул:
– Таня!
Саша
– Таня, ты обещала помочь мне пообщаться с Викой, – сходу начал парень.
– Саш, извини, ничего не получится. Вика всё свободное время проводит со своим молодым человеком и, кроме него, ни с кем встречаться не хочет.
– Понятно, – резко бросил он. – Ладно, Вику я отобью у того парня и без твоей помощи, Синица. Раз уж тебе неохота вмешиваться!
Трофимова как подменили: вместо его обычной сдержанности – злость, вместо вяловатой улыбки – неприязненная гримаса, тон враждебный, взгляд испепеляющий. Что это с ним? Конечно, я не сказала ничего радостного, но обижаться на меня из-за Викуси странно и глупо. Хотя пусть лучше выскажется сейчас, чем сорвётся при самой Вике. Я почти уверена: Герберт, в случае чего, тут же начнёт драку, и чем это закончится для Саши – вполне предсказуемо. Как минимум – синяками, а если Трофимов обидит или хотя бы напугает Вику – выбитыми зубами, а то и переломами.
– Чего молчишь? – Парень вздёрнул подбородок. – Не хочешь, чтобы она со мной встречалась? А может, это ты её против меня настраиваешь?
– Саш, зачем мне это? – мирно спросила я, еле сдержав неуместную нервную улыбку.
– Завидуешь! С ней многие хотят встречаться, а ты никому не нужна, зануда, – рявкнул Саша, испепеляя меня взглядом. – И Чернову ты тоже не нужна! Все видят, как ты на него смотришь! Только напрасно!
На Сашины выкрики уже оборачивались прохожие. Кажется, обычно тихий однокурсник сейчас попытается меня ударить. Слишком уж яростно сверкают Сашины глаза, вот он и кулак машинально сжал. На всякий случай я отступила на шаг назад. И тут за моей спиной раздался спокойный голос:
– Ребят, что у вас тут?
Я сразу ощутила облегчение, удивление и одновременно радость. Как хорошо, что Вадим здесь появился! Я-то думала, мы не скоро увидимся. Только что он тут делает?
– Не лезь, рыцарь! – Саша обернулся к неслышно подошедшему Чернову. – Сами разберёмся!
Да что это сегодня с Трофимовым? Он разозлился на меня – это хоть как-то можно понять. Но почему Саша с такой яростью сверлит взглядом Вадима? У Трофимова даже цвет глаз изменился, серые из-за сильно увеличившихся зрачков превратились почти в чёрные. Зрачки расширены, а глаза неприятно сузились. Ну и взгляд! Как будто это вовсе и не робкий Саша!
Вадим внимательно смотрел ему в глаза несколько секунд, а затем резко и неразборчиво бросил какое-то слово на непонятном языке.
Он уже стоял между мной и взбесившимся Трофимовым, закрывая меня собой. Лица Вадима я не видела, но, выглядывая из-за спины парня, хорошо разглядела Сашу. То, что происходило, было очень странно.
Сначала в глазах Трофимова полыхнула сильная ненависть, я даже не представляла, что человек может так смотреть. Потом Саша закрыл лицо рукой, будто ему дурно, и с силой выдохнул воздух. Когда Трофимов убрал руку, глаза у него снова оказались серыми, а взгляд – удивлённым и растерянным. Наверное, так смотрит неожиданно проснувшийся лунатик, не понимая, где и каким образом он оказался.