Половинки одной судьбы. По праву победителя. О чем молчат легенды
Шрифт:
Я ныряла в чистую прозрачную тёплую речку, а потом валялась на песке, закрыв глаза от яркого солнца. Время от времени появлялась Лиля, и мы с ней о чём-то болтали и смеялись, потом Лиля исчезла, и я осталась с Гербертом…
– А теперь открой глаза, – раздался его голос откуда-то извне.
Я неохотно подчинилась и снова оказалась в комнате Синички. Подруга стояла рядом с Гербертом и с настороженным интересом смотрела то на него, то на меня.
– Как ты? – спросил любимый.
– Хорошо.
Жаль,
– Герберт, когда ты успел так научиться? – с уважением спросила Танюшка. – Я думала, на это требуются годы.
– Я давно занимаюсь психологией. Хочешь, могу помочь и тебе преодолеть страх перед кафе?
– Нет, спасибо, думаю, я сама с этим справлюсь, – с улыбкой, но твёрдым голосом ответила Синичка. – Извини, Герберт, я вижу, что Викусе гораздо лучше, и в психологии я не очень разбираюсь, но мне кажется, сеанс должен был быть другим. Разве нельзя было попытаться изменить отношение Вики к смерти вообще? Я так поняла, что ты просто вызывал положительные эмоции, – поколебавшись, добавила подруга.
Менять отношение? Я вообще не хочу сейчас думать о смерти! Синичка не представляет, как здорово было в том прелестном местечке с лугом и рекой! Но этого я ей никогда не расскажу. Стоит описать всё вслух – и пропадёт очарование от увиденного, прочувствованного, показанного мне Гербертом.
– Зришь в корень, Танюш, – одобрительно улыбнулся любимый и незаметно подмигнул мне. – Только такие вещи быстро не делаются, а Вику нужно было поскорее привести в себя.
В подъезде Герберт негромко сказал:
– Перед тем, как пойдёшь на похороны, проведём ещё один сеанс. Знаю, что сейчас тебе хорошо, но то состояние может вернуться. Вообще-то Таня права, надо изменить твоё отношение к смерти. Мы этим займёмся, только немного позже.
Я кивнула. Как хорошо, когда рядом есть заботливый, понимающий и любящий человек.
Уже поднимаясь по лестнице домой, я осознала: что-то забыла. Что-то из того, что происходило совсем недавно. Вот только что именно?
Наверное, это неважно. Вспомню потом.
Глава 5. Таня Синица
Мне уже в который раз снилась бабушка Липа. Я стояла на ярко освещённой поляне, окружённой густым, тёмным лесом. Лес был очень старый, с живописно изогнутыми деревьями, почти закрывающими небо широкими кронами как гигантскими зонтиками. Бабуля приближалась, я слышала, как шуршит трава, соприкасаясь с краем её длинного светлого платья. Ещё издали бабушка Липа заговорила, и её звучный
– Не спрашивай о нём, Танюша!
– О ком?
– О рыцаре.
Я обернулась. В паре метров от нас стоял Вадим в сверкающих рыцарских доспехах, но без шлема. Парень хмурился и энергично кивал, соглашаясь с бабулей.
– Не задавай вопросов, – продолжила бабуля. – Не нарушай запрет.
Из леса выехал Герберт на своем "рено". Он нёсся прямо на рыцаря. Вадим вытянул руку и без труда остановил машину.
– Доверяй мне. Тогда я смогу защитить и тебя, и себя, и весь твой город, – произнёс он.
Лицо Герберта перекосила ярость. Колеса "рено" бешено вращались на месте.
– Как ты можешь верить ему? Ты ничего о нём не знаешь! – кричал Герберт, высунув голову из окна машины. – Спроси хотя бы, откуда он явился!
– Не смей! – властно сказала бабушка. – Если не хочешь ему и себе зла!
На поляну вышла бледная Вика, с головой укутанная в длинную чёрную мантию.
– Синичка, ты знаешь и меня, и Герберта, – печально произнесла она. – Почему ты веришь ему, – она кивнула в сторону Вадима, – больше, чем нам?
– Не слушай их! – просил он, продолжая удерживать машину. – Если усомнишься, я не смогу оберегать вас…
В этот миг мой взгляд остановился на лице Герберта. В карих глазах я увидела жуткую ненависть. Эта ненависть окутывала всё вокруг, обходя только Вику. Меня охватила паника, захотелось бежать как можно дальше. Нет, от такого взгляда не скроешься: он пронзит и время, и пространство.
– Жаль, что ты поняла, – бесстрастно произнёс Герберт.
– У тебя есть защитник, – донёсся отдаляющийся голос бабушки.
Я ощутила свободу от жуткого ненавидящего взгляда и отчётливо увидела спокойное, уверенное лицо Вадима. Надо посмотреть в глаза и ему…
И тут я проснулась.
Уф-ф, ну и сон! С улицы слышались раскаты грома, за окном сверкнула молния. Капли дождя сильно и часто стучали в окно, во дворе шелестели мокрыми листьями деревья. Говорят, что покойники снятся к грозе…
Кошмар не шёл из головы, вряд ли теперь получилось бы заснуть. Я накинула на ночнушку длинный тёплый халат, влезла в тапочки и побрела на кухню. Страшно хотелось пить.
Как Вадиму шли рыцарские доспехи…
Поговорить бы с ним! Но после первого учебного дня мы почти не общаемся. Видимся только на общих уроках, на переменах парень куда-то исчезает, после занятий сразу убегает. Пока что Вадим остаётся для меня загадкой. Его поведение непонятно, а слова о запрете – необъяснимы.
Интересно всё-таки, что сделал Вадиму Герберт? Почему они не переносят друг друга? При этом Вадим, когда Викуся говорит о Герберте, ловит каждое слово, да и Герберт периодически пытается завести разговор о Вадиме.