Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима
Шрифт:
Немаловажное значение имели также военные переживания: жизнь в гетто, фашистские концлагеря и доносительство соседей. Приход Красной армии воспринимался евреями как долгожданное избавление от шестилетнего ужаса, а потому они намного охотнее, чем большинство поляков, шли на сотрудничество с новой властью.
Нельзя скидывать со счетов и мстительные побуждения: долгое время трактуемые как люди второго сорта, а затем методично уничтожаемые в гитлеровских лагерях смерти, евреи наконец получили возможность расквитаться сполна со своими обидчиками – немцами и поляками.
Наконец, работа в правоохранительных органах давала евреям защиту от насилия со стороны разного рода агрессивных антисемитов, а также обеспечивала их куском хлеба ввиду отсутствия каких бы то ни было других средств к существованию. Последнее, однако, в равной мере относилось и к полякам.
Весьма значительным был также процент евреев среди творческой и научной интеллигенции страны. Само по себе данное явление не было чем-то новым для Польши. Например, в 1929 г. из 7,5 тыс. польских художников и литераторов евреями были 3 тыс. человек, из 9 тыс. ученых – 5 тыс., а из 14 тыс. инженеров и архитекторов – 6 тыс. [39] Всего же, согласно переписи населения от 1931 г., из 3 839 400 лиц, занятых свободными профессиями (включая ремесленников и предпринимателей), евреев насчитывалось 1 997 200 [40] . Причиной этого были трудности, которые чинились им при поступлении на работу в госаппарат довоенной Польши. Не видя для себя возможности сделать карьеру, евреи уходили в мелкий бизнес, творчество и гуманитарные области. При этом надо заметить, что как раз деятели культуры относились к наиболее полонизированным слоям еврейского населения Польши (в отличие, скажем, от рабочих и ремесленников,
39
Markus J. Op. cit. P. 67.
40
Ibid. P. 31.
41
Eisler J. Polski rok 1968. S. 91.
К началу 1946 г. в Польше насчитывалось 93 тыс. евреев, причем в это число, судя по всему, входили также те из них, кто вернулся на родину вместе с армией Берлинга (таковых было 16–20 тыс.), а также вышедшие из советских лагерей в соответствии с соглашением о репатриации от сентября 1944 г. (таких насчитывалось около 30 тыс.) [42] . Среди последних было особенно много членов КПП, осужденных за сотрудничество с полицией и разведкой довоенной Польши, а потому не выпущенных из лагерей вместе с остальными польскими ссыльными и заключенными в 1942–1943 гг. Они вышли на свободу благодаря личному вмешательству члена Политбюро ЦК ППР Б. Берута, пользовавшегося особым доверием И. В. Сталина [43] . Мировоззрение этих людей описал один из них – Стефан Сташевский, еврей по национальности, член молодежных структур КПП с 1921 г., отбывший семилетнее заключение на Колыме, а затем занявший пост первого секретаря варшавского комитета партии. Он говорил: «Я вернулся в Польшу как коммунист. Это означает, что всей жизнью и идеологией я был связан с концепциями и программой, которые защищали коммунисты, другими словами – люди, с которыми я много лет сотрудничал… эти люди, которые перед войной пришли вместе со мной в партию – в момент, совсем неподходящий для того, чтобы делать карьеру – не искали высоких постов или лучших условий быта. Уже одним фактом своего выбора они подставляли себя под удар… Эти люди сидели в тюрьмах, их исключали из вузов, выгоняли с работы, они часто отказывались от личного счастья, чтобы воплотить в жизнь свои стремления и идеалы… Я вернулся в Польшу с убеждением, что здесь будет не так, как в Советском Союзе, ибо мы – другие… мы воспитаны в иной государственной и общественной традиции. Я вернулся с убеждением, что мы создадим какую-то новую модель. Общую в основах, но иную» [44] .
42
Eisler J. Polski rok 1968. S. 93; Litvak Y. Polish-Jewish repatriates from the USSR // Jews in Eastern Poland and the USSR… P. 230.
43
Nazarewicz R. Od KPP do PPR (1938–1942). Kryzys polskiego ruchu komunistycznego w 'swietle dokument'ow Miedzynarod'owki Komunistycznej // Tragedia Komunistycznej Partii Polski… S. 188–189.
44
Tora'nska T. Op. cit. S. 150.
6 июля 1945 г. было подписано новое польско-советское соглашение о репатриации. Как следствие, к концу июля 1946 г. в Польшу из СССР прибыло 157 420 евреев. В результате численность еврейского населения в стране возросла до 240 тыс. человек. Всего же к концу 1949 г. вернулось примерно 230 тыс. евреев [45] . Такой наплыв в свою очередь вызвал волну погромов, прокатившуюся по Хелму, Хшанову, Ченстохове, Кельце, Кракову, Радому и Жешуву. Особенно кровавый исход имел келецкий погром, произошедший 4 июля 1946 г. и унесший жизни 42 человек [46] . Результатом этого была столь же мощная волна еврейской эмиграции из Польши. В июне – сентябре 1946 г. страну покинуло 63 тыс. евреев. Всего же к июлю 1947 г. в лагерях для перемещенных лиц на территории Австрии, Германии и Италии насчитывалась 121 тыс. беженцев из Польши. В целом с 1945 по 1955 г. Польшу покинуло более 200 тыс. евреев [47] . Среди эмигрантов оказались и два первых председателя Центрального комитета евреев в Польше: Эмиль Зоммерштейн (уехал в 1946 г. в США) и Адольф Берман, брат члена Политбюро ЦК ППР и ПОРП Я. Бермана (уехал в 1950 г. в Израиль, где вступил в местную компартию). К осени 1948 г. в Польше насчитывалось примерно 100 тыс. евреев, а в 1951 г., когда власти запретили выезд в Израиль, – только 80 тыс. [48]
45
Nazarewicz R. Op. cit. S. 235; Eisler J. Polski rok 1968. S. 93.
46
Eisler J. Polski rok 1968. S. 96.
47
Ibid. S. 93; Nazarewicz R. Op. cit. S. 238; Костырченко Г. В. Советско-польские отношения и еврейский вопрос. 1939–1957 // Польша – СССР. 1945–1989: избранные политические проблемы, наследие прошлого. Отв. ред.: Э. Дурачиньский, А. Н. Сахаров. Москва, 2005. С. 304.
48
Eisler J. Polski rok 1968. S. 97.
Отношение властей к еврейскому меньшинству в стране было в общем благожелательным. В армии З. Берлинга с самого момента ее возникновения действовали раввины. В феврале 1945 г. правительство выдало разрешение на восстановление Еврейского вероисповедального объединения (с 1946 г. – Конгрегация, с 1949 г. – Религиозный союз веры Моисеевой). К 1947 г. еврейские конгрегации существовали уже в 80 населенных пунктах, в основном – на западных землях. Было восстановлено 40 синагог, свою деятельность осуществляло 45 раввинов. Работали самоуправляемые еврейские религиозные школы всех уровней. Государство даже планировало создать еврейские анклавы, главным образом – на западных землях (например – в Валбжихе) [49] . Тогда же прошли судебные процессы над некоторыми виновниками массовых убийств евреев в Едвабне и Радзилове (Белостокское воеводство), произошедших в 1941 г. Власть также использовала в своих целях погром в Кельце, возлагая ответственность за него на политическую оппозицию и католическую церковь [50] . Обвинения в антисемитизме вообще стали одним из орудий официальной пропаганды, которая таким образом стремилась опорочить всех противников нового строя [51] . Существенную поддержку со стороны властей получили и сионисты (вследствие позиции СССР, который на тот момент рассматривал их как союзников в борьбе с «британским империализмом»). В 1947–1948 гг. в силезском Болькове даже действовал учебный центр боевой организации сионистов «Хагана», где преподавали инструкторы-коммунисты [52] . Но на рубеже 1940–1950-х гг., параллельно с резким охлаждением советско-израильских отношений, ужесточилась и политика в отношении польских евреев, в частности, была свернута деятельность сионистских организаций, распущены все возрожденные еврейские партии и запрещен выезд в Израиль [53] .
49
Zaryn J. Dzieje ko'sciola katolickiego w Polsce (1944–1989). Warszawa, 2003. S. 57.
50
Dudek A., Gryz R. Komuni'sci i Ko'sci'ol w Polsce (1945–1989). Krak'ow, 2003. S. 20; Яжборовская И. С. Вовлечение Польши в сталинскую блоковую политику // Сталин и холодная война. М., 1998. С. 112.
51
Aleksiun N. Dokad dalej? Ruch syjonistyczny w Polsce (1944–1950). Warszawa, 2002. S. 97.
52
Ibid. S. 207; Chodakiewicz M. J. Op. cit. S. 389.
53
Aleksiun N. Op. cit. S. 207–220.
В 1947 г. при активной поддержке властей и советских спецслужб было создано Товарищество ПАКС – организация христианско-социалистической направленности, чье руководство (Б. Пясецкий, З. Пшетакевич, А. Лашовский и др.) в значительной мере состояло из антисемитски настроенных деятелей, до войны входивших в состав ультранационалистической организации ОНР-Фаланга. ПАКС был необходим властям как орудие против католической церкви, однако упорная юдофобия его лидеров ни для кого не была секретом. Имея тесные связи с верхушкой правящей партии, ПАКС претендовал на роль посредника между государством и костелом, но в то же время не слишком приветствовал «еврейскую группу» в Политбюро и правительстве. В частности, из недр ПАКС вышла так называемая «секретная директива Бермана» – документ, сработанный по образцу «Протоколов сионских мудрецов», в котором польским евреям приписывалось желание захватить все рычаги управления в стране [54] .
54
Куняев С. Ю. Шляхта и мы. М., 2002. С. 157–159, 168–172; Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 309.
В 1948 г. в ППР столкнулись между собой два течения. Первое, представленное генеральным секретарем ЦК В. Гомулкой и некоторыми его соратниками по антифашистскому подполью (З. Клишко, И. Лёга-Совиньским, М. Спыхальским, Г. Корчинским, В. Беньковским и др.), выступало против насильственной коллективизации крестьян и воссоздания наднационального органа коммунистического движения взамен распущенного в 1943 г. Коминтерна. Гомулка, кроме того, не был склонен записывать в разряд врагов югославского лидера И. Броз-Тито, против которого была направлена пропагандистская и организационная машина Коммунистического информационного бюро – наследника Коминтерна. Второе же течение, представленное формально беспартийным президентом Польши Б. Берутом (членом КПП с 1918 г.) и большинством членов Политбюро и ЦК ППР (Я. Берманом, Р. Замбровским, Х. Минцем, Э. Охабом, А. Завадским, Ф. Юзьвяком, С. Радкевичем, К. Миялем и др.), слепо следовало курсом И. В. Сталина и обвиняло сторонников Гомулки в правонационалистическом уклоне. Почти все противники генерального секретаря были так называемыми «московскими поляками», то есть во время войны находились в Советском Союзе либо были заброшены в оккупированную гитлеровцами Польшу с советской территории. Эта линия водораздела была очевидна и для советского посла В. З. Лебедева, который в марте 1948 г. сообщал в Москву: «В руководстве ППР сложились и действуют две борющиеся друг против друга группировки: одна – вокруг Гомулки, включающая в себя лиц, зараженных польским шовинизмом, и другая – вокруг Минца, включающая в себя работников партии, которые во время войны находились в СССР и которые характеризуются явно “промосковской ориентацией”» [55] . Понятно, что за такими людьми стояла вся мощь военного, идеологического и репрессивного аппарата СССР. В начале сентября 1948 г. пленум ЦК ППР снял Гомулку с поста партийного лидера. 9 декабря того же года прошла личная встреча опального политика со Сталиным, а спустя пять дней Гомулка написал советскому вождю письмо, в котором, пожалуй, впервые открыто заявил о наличии «еврейского вопроса» в правящей партии Польши. По его словам, в государственном и партийном аппарате страны было слишком много евреев, причем часть из них «не чувствует себя связанной с польским народом… никакими нитями или же занимает позицию, которую можно назвать национальным нигилизмом» [56] .
55
Цит. по: Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа (1949–1953): Очерки истории. М., 2008. С. 509.
56
СССР и Польша. Механизмы подчинения. 1944–1949. Сборник документов. Под ред. Г. Бордюгова, Г. Матвеева, А. Косеского, А. Пачковского. М., 1995. C. 274–275.
В научной литературе уже высказывалось предположение, что данный пассаж отставного руководителя был вызван стремлением сыграть на всё более нараставших антисемитских чувствах Сталина ввиду явных произраильских симпатий множества советских евреев [57] . Однако подобную точку зрения не позволяет принять сам стиль письма. Во-первых, оно вовсе не похоже на обычный антисемитский пасквиль по образцу пресловутой «секретной директивы Бермана». Гомулка просто перечислял причины, по которым он отказывался баллотироваться в новый состав Политбюро, и среди прочего назвал «персональную», а точнее, кадровую политику партии. Более того, он упомянул, что уже не раз поднимал этот вопрос, и, словно продолжая заочный спор со своими оппонентами, говорил: «Не соответствует истине тот факт, что только серьезный недостаток польских партийных кадров делает невозможным проведение иной, чем существующая теперь, персональной политики» [58] . Во-вторых, если бы Гомулка действительно хотел избавиться от своих соперников по партии, взяв на вооружение пропагандистский арсенал кампании по борьбе с космополитизмом, то, наверное, наполнил бы свое послание соответствующими формулировками. Однако бывший генеральный секретарь этого не сделал. Напрашивается вывод, что Гомулка был искренен, когда говорил, что большой процент евреев препятствует расширению социальной базы партии, и надеялся, что Сталин обратит внимание на этот наболевший вопрос. Неслучайны его слова: «Я располагаю многочисленными документами, подтверждающими, что существующее положение дел в области состояния руководящих кадров как в партии, так и в государственном аппарате вызывает серьезную тревогу и недовольство. В то же время в партии, особенно после августовского пленума [1948 г.], сложилась такая обстановка, когда никто не имел мужества высказать критические замечания против нынешней персональной политики. Недовольство же выражается в кулуарах» [59] .
57
Костырченко Г. В. Указ. соч. С. 309.
58
СССР и Польша. Механизмы подчинения… С. 274.
59
Там же. С. 275.
Аналогичную озабоченность высказывали и работники советского посольства. В уже приводившемся донесении советского посла от марта 1948 г. имеются такие строки: «Группа Г. Минца, как всякая подобная группа, идет по ошибочному пути: борясь против польского шовинизма в партии, сама складывается как еврейская группа» [60] . Летом 1949 г., на волне кампании по борьбе с космополитизмом в СССР, посол Лебедев сообщил министру иностранных дел СССР А. Я. Вышинскому, что руководящая в ПОРП группировка явно страдает еврейским национализмом, покровительствует еврейским националистическим организациям и стремится изолировать Берута от «польских товарищей». «Аппарат министерства госбезопасности, начиная с заместителей министра и включая всех начальников департаментов, не имеет ни одного поляка. Все – евреи. В департаменте разведки работают только евреи…» Посол настаивал на необходимости замены министра госбезопасности и проведении чистки в ведомстве [61] .
60
Волокитина Т. В., Мурашко Г. П., Носкова А. Ф., Покивайлова Т. А. Указ. соч. С. 510.
61
Там же. С. 552.
Даже после смерти И. В. Сталина и спада антисемитской волны в СССР из Польши продолжали доноситься призывы к ограничению числа евреев в руководящих органах. Так, 20 октября 1953 г. министр обороны ПНР К. К. Рокоссовский проинформировал советника посольства СССР Д. И. Заикина, что в политуправлении Войска Польского кадры укомплектованы по семейному и национальному признаку (с преимуществом евреев), а Берут находится под влиянием Бермана, Минца и Замбровского. Советские лидеры (Н. С. Хрущёв, Г. М. Маленков, В. М. Молотов, Н. А. Булганин) откликнулись на это пожеланием польской верхушке сделать оргвыводы и «серьезно заняться выдвижением руководящих кадров из числа выросших и преданных партии товарищей польской национальности» [62] .
62
Там же. С. 265.