Польская карта
Шрифт:
Событие сорок первое
Природу человека нельзя переделать, судьбу нельзя изменить.
Чжуан-цзы
В открытые окна терема врывался пахнущий морем ветер, он колыхал тяжёлые парчовые шитые золотой и серебряной нитью шторы, потом принимался за кисею балдахина над кроватью и убегал в коридор, качнув занавес на пороге. Ветер приносил не только запах моря и свежести, он и шум этого моря с собой прихватывал, в открытое окно с ветром врывался шум прибоя, разбивался о занавес и приглушённым ослабленным,
Рядом сидел высокий негр. На ступеньке верхней, что вели к кровати, сидел и бубнил довольно монотонно вирши. Читал новую книгу Лопе де Веги (El perro del hortelano) «Собака садовника» в переводе Тредиаковского. Императрица, сначала следившая за замысловатыми интригами в Испании, несколько минут назад отвлеклась и теперь бубнёшь чтеца был только фоном её мыслей. Негра звали Алексей Петрович и он был родным братом Абрама Петровича Ганнибала, который сейчас преподавал в высшей школе механики в Москве.
Бирон изъял его из Преображенского полка и приблизил ко двору, сделав придворным чтецом. У Алексея был премилый акцент, который нравился Анне Иоанновне. И книга была интересной, но вот отвлеклась и осталась наедине со своими мыслями. Она время от времени поглаживала живот, который выпирал под лёгким шёлковым покрывалом. Государыня была на восьмом уже месяце беременности и никакие широкие платья не скрывали её положения. Из-за этого пришлось резко сузить круг допущенных в новый терем, отгроханный в Риге по проекту Растрелли. Варфоломей Варфоломеевич сейчас строил в Риге новый дворец и заодно расширял вот эту летнюю резиденцию на берегу моря. Дворец был причиной ссоры итальянца с герцогом Бироном, которую Анне Иоанновне еле удалось погасить. Архитектор принёс проект четырёхэтажного дворца с лепниной на окнах и балюстрадой, украшенной мраморными фигурами, Ваня взял и нарисовал тут же вычурный замок сказочный с десятком башенок, переходов, которые стремились ввысь к главной башне и получался такой треугольник.
— Это же не практично! — возопил тогда Растрелли. — Как можно жить в таком замке?!
— Да и чёрт с ним. Это всё надстройка, и там можно пустые комнаты оставить, а внизу пусть будет ваш четырёхэтажный монстр. Только предусмотрите водопровод со стальными трубами и отопление такое, чтобы котельня во дворе выше четвёртого этажа грела воду и горячая вода, проходя по трубам в полу согревала комнаты. Печи, конечно, тоже нужны. На Урале сейчас асбест добывают, вот все воздуховоды и трубы должны быть им изолированы, но люди доступа к этому асбесту не должны иметь вообще. Он материал для здоровья не очень полезный.
— Может вы господин герцог сами тогда возьметесь проектировать и строить дворец! — Не прекращал кричать на Бирона итальянец.
— Нет, Варфоломей Варфоломеевич, я не умею. Но если вопросы будут — обращайтесь.
Еле удалось тогда Анне Иоанновне успокоить архитектора. А потом Растрелли принёс рисунок этого замка, не каракули Вани, а прекрасный рисунок сказочного замка заколдованной принцессы.
— Это прекрасно! — воскликнула тогда императрица.
— Да, Ваше Императорское величество. Это в самом деле прекрасно. Я виноват перед господином герцогом. Не понял сначала всей грандиозности замысла. Чтобы посмотреть на этот дворец, люди будут приезжать со всего мира. Это станет даже не восьмым чудом света, а первым. Только вы не говорите об этом герцогу, а то он подумает, что самый великий архитектор в мире. А вы же знаете, что самый
Пока Варфоломей Варфоломеевич только фундамент делает. По его расчётам вышло, что фундамент нужно делать на глубину в десять сажен, так как почвы здесь песчаные.
Но не скорость возведения нового дворца отвлекали Анну Иоанновну от испанской поэмы. Отвлекали мысли о сегодняшних гостях. Из Речи Посполитой в Ригу прибыла целая делегация высокородных шляхтичей во главе с региментарем литовским князем Михаилом Вишневецким и князем Михаилом-Казимиром Радзивиллом — великим гетманом литовским. Приехали эти господа проситься под протекторат России. Хотят отделить Великое княжество Литовское от Речи Посполитой и создать собственное княжество. Не войти в состав Российской империи напрямую, а заключить с ней унию, почти как с Польшей в своё время, только с большими свободами. Королевной у них будет она, а сейм будет править, по существу, сам, только ставя императрицу в известность о своих решениях. И только в вопросах войны и мира первенство отдаётся королевне.
— Что скажешь, Андрей Иванович? — обратилась к премьер-министру Государыня, когда литвины ушли, и они остались вдвоём.
— Их же герцог Бирон на это подвиг, они говорят, — ушёл от ответа Остерман.
— Андрей Иванович, со мною не хитри. Я тебя давно раскусила. Не биронь тут. Говори, что сам думаешь. Письмо Ивану Яковлевичу, стразу после нашего разговора отправь, да понадёжнее выбери конвой, а лучше пару писем отправь разными дорогами, по неспокойном землям у них путь будет лежать. Ладно, сам с усам. Что думаешь о предложении литвинов?!
— Боязно мне… — премьер отошёл к окну. — Заразу вольностей польских к себе занесём. А с другой стороны, без затрат, без войны, без кровушки такую территорию приобретём. Польшу ослабим. И главное — Пруссию огородим, некуда ей станет в нашу сторону прирастать.
— Андрей Иванович, ты будешь на вопрос отвечать? Я это всё и сама знаю, и Радзивилл так и сказал, я по-русски хорошо понимаю. У меня с немецким проблема, а не с русским. Говори, что думаешь, брось вертеться, как змий за хвост схваченный.
— Может подождём, что в письме Иван Яковлевич ответит…
— А ты тогда зачем мне?! В последний раз спрашиваю, что сам думаешь!?
Остерман тяжело вздохнул, вытер вспотевший лоб занавескою и опять тяжко вздохнув проговорил, почти шёпотом:
— Это, как кондиции. Надо подписывать. А после порвать всегда сумеем.
— Хватит бубнить, Алексей, — прервала Анна Иоанновна чтение книги про далёкую такую и непонятную Испанию. — Спать буду.
Не спалось. Сомневалась императрица в решение, что приняла. Ох, как не хватает Вани. Быстрее бы он уже с поляками проклятущими разобрался и домой возвращался.
Событие сорок второе
— Смотри, смотри.
— Что это?
— Твоя мечта снова сбылась у кого-то другого.
Л. Миллер.
Заместитель командира Георгиевского лейб-гвардии драгунского полка Акай Кусюмов угрюмо посмотрел на Бирона и козырнув ушёл. Брехт его понимал. Вчера погиб его друг — командир первого батальона майор Кильмяк Нурушев и шестеро уже раненых у башкир, а этот придурошный немец опять вместо настоящего штурма представление устраивает. Снова посылает в атаку, которую не нужно доводить до конца. Как можно взять город, если не влезать на стену? Ждать пока ляхи сами выйдут с ключами от города? Ох, не верилось в это Акаю.