Полтавское сражение. И грянул бой
Шрифт:
— По другому маршруту? Какому? Пан полковник, вы меня интригуете? Куда вы меня хотите вести?
Марыся несла всю эту словесную чушь, едва сдерживая радость — ее затея увенчалась полным успехом!
Чечель улыбнулся, вытащил из стоявшего рядом со столом канделябра свечу, взял ее в руку.
— Прошу за мной, пани Марыся, и ничего не бойтесь.
Чечель подошел к настенному ковру с развешанным на нем оружием, вдавил до половины в стену один из гвоздей, на которых крепилась старинная пищаль. Позади Марыси раздался тихий скрип, и, оглянувшись, она увидела в полу квадратный проем, в котором просматривались каменные ступени. Полковник первым начал спускаться по лестнице. Марыся
— Ступайте за мной, пани Марыся, и будьте осторожны.
Выставив перед собой на всю длину руки свечу и держа в другой руке пистолет, Чечель шагнул в новый подземный ход. Марыся не заметила, когда и что сделал полковник, но стена-монолит так же медленно стала подниматься, отгораживая их от коридора и лестницы в гетманский дворец.
Новый ход был шире и выше прежнего, его стены и потолок были выложены более крупными и намного грубее отесанными плитами, чем коридор из дворца, в стыках между ними кое-где просачивалась вода. Огонек свечи в руке Чечеля позволял увидеть, что ход шел в обе стороны от вставшей на свое прежнее место стены-монолита.
«Общий ход, где сходятся все подземелья крепости, — решила Марыся. Она и прежде была знакома с устройством подобных сооружений в родовом замке и фамильном дворце в Варшаве, а перед этой поездкой в Батурин вдобавок не поленилась расспросить о крепостных подземельях и их секретах сотника дворцовых гайдуков, старого воина и участника многих столкновений с казаками. — Коридорчик в гетманский дворец — всего лишь одно из его ответвлений. Стена-монолит, разделяющая коридорчик и общий ход, снаружи выглядит как обычная боковая плита, поэтому начало коридорчика из хода постороннему человеку зрительно обнаружить невозможно. Однако для этого существуют и другие способы, одним из которых она сейчас воспользуется — станет считать шаги от стены-монолита до ближайшего приметного ориентира в общем ходе».
Общий ход оказался тоже не слишком длинным — двести сорок шесть Марысиных шагов — и, точь-в-точь как коридор из гетманского дворца, упирался в глухую каменную стену. Марыся спокойно наблюдала, как Чечель присел и надавил рукой чуть приметный выступ в прилегавшей к полу боковой плите, после чего стена перед ними начала уходить влево.
Громкий вскрик Чечеля заставил Марысю испуганно вздрогнуть и повернуться к нему. Держа перед собой руку со свечой, с посеревшим лицом, широко открыв полные ужаса глаза, полковник смотрел в темноту за уходившей в боковую стену каменной дверью-перегородкой. Его рука со свечой дрожала, побелевшие губы что-то шептали.
— Куренной Панас Хмара, — разобрала Марыся, — почему ты здесь? Зачем явился? Зачем кличешь с собой? Неужто пришел мой черед? Зачем ведешь меня за собой?..
Уставившись перед собой невидящим взглядом, Чечель шагнул в образовавшийся проход между боковой стеной хода и остановившейся дверью-перегородкой, несколько раз переставил плохо ему повиновавшиеся, словно ватные, ноги. Марыся, сама дрожа от страха, догнала его, осторожно тронула за локоть.
— Пан полковник, что с вами? С кем вы говорите? Возле нас никого нет. Придите в себя...
От ее прикосновения Чечель вздрогнул всем телом. Остановился, затряс головой, будто отгоняя от себя видение. Его взгляд стал осмысленным, он посмотрел на Марысю, виновато улыбнулся.
— Никого нет? Значит, привиделось. Словно бы мой
30
Яма-побиванка — казачья братская могила
— Пан полковник, забудьте о случившемся, — начала успокаивать Чечеля Марыся, хотя отлично знала, что откликнуться на зов покойника и пойти за ним даже во сне — очень плохая примета, а если за тобой являются с того света наяву, то страшная беда уже дышит в затылок. — Мы с вами только вдвоем, никого поблизости нет, а ваш побратим Панас Хмара на небесах у Господа. Пора идти дальше.
— Пошли, пани Марыся, — обреченно ответил Чечель.
С полным безразличием он протянул руку вверх, сунул указательный палец в щель между двумя плитами на потолке, и дверь-перегородка неторопливо поползла на прежнее место. Хотя случай с Чечелем произвел на Марысю тягостное впечатление, она не забывала считать пройденные шаги.
Она ошиблась, приняв ход, в который вел подземный коридорчик из гетманского дворца, за общий ход крепостных подземелий — в него они попали лишь теперь. Он был гораздо ниже прежнего, хотя значительно шире, каменная кладка вперемешку с большими каменными плитами, опирающимися на толстые деревянные подпорки, удерживали только потолок хода, а стены зачастую были попросту обшиты досками, приколоченными к часто стоявшим по бокам хода дубовым столбам. Пол тоже был дощатым, сочившаяся с потолка и из стен вода стекала куда-то по выкопанной на дне хода канаве. В пути Чечель и Марыся минули два боковых хода-ответвления, тоже с деревянными полами и обшитыми досками стенами.
Однообразие ходьбы по чавкавшей под ногами жиже за слабым пятном света впереди себя и полное отсутствие каких-либо впечатлений притупляли остроту чувств, и Марыся едва не наткнулась на Чечеля, остановившегося перед очередной преградившей им путь каменной стеной. Однако на этот раз полковник вел себя по-другому.
— Пришли, пани Марыся, — сообщил он. — Сейчас проверю, нет ли кого поблизости, и можете отправляться на свой хутор.
Он задул свечу, и Марыся услышала звук, напоминающий скрип открывающейся заслонки. Наверное, полковник осматривал подходы к участку вала, где ей предстояло покинуть крепостные подземелья, через прежде закрытое тайное смотровое устройство.
— Никого не видно, — донесся его голос. — Правда, валит такой снег, что уже в двух шагах ничего не различишь. Но если невидим мы, точно так же не увидят и нас. Ну а увидят... — Марыся услышала, как дважды щелкнули взводимые пистолетные курки. — Выходим на волю, пани Марыся.
Там, где была преградившая им дорогу стена, послышалось шуршание камня по камню, и перед Марысей появилось и стало быстро увеличиваться в размерах светлое прямоугольное пятно. Выход за крепостную стену!
«Тысяча восемьсот четырнадцать шагов, тысяча восемьсот четырнадцать шагов, — дважды повторила Марыся результат своего последнего счета. — Столько шагов по общему крепостному ходу, а затем по правую руку дверь-перегородка, ведущая в подземелье под гетманским дворцом. Чтобы она открылась, нужно засунуть палец в щель между двумя плитами на потолке и, наверное, что-то там надавить или потянуть на себя».