Полтергейст
Шрифт:
Она снова заговорила с отцовским акцентом.
Я уже извинялась и теперь поборола желание сделать это снова.
— Как ты?
— Нормально. Сегодня вернусь в магазин. Как там дела?
— Нормально. Твой кузен сказал, что ты можешь дать мне адрес Аманды. Мне нужно с ней поговорить.
— Ох уж этот Жермен! Когда Хью сказал мне, что пошлет этого охламона ко мне в магазин, я его чуть не задушила…
— Кого? Хью или Жермен?
— Обоих! Как он мог?
— Он просто пытается помочь.
Папаша
— Он хотел, чтобы ты перестала себя жалеть, дева моя! Неделю назад ты пришла сюда сама не своя, вся в слезах. Это я могу понять. Это правильно. А теперь тебе просто понравилось себя жалеть. Вся в мать! Фиби, тебе пора заняться делом…
— Папа, я занимаюсь.
— Занимаешься, да только не тем. Я тебя люблю, дева моя, но сдается мне, пора тебе домой. — Он остановил на мне сверкающий взгляд. — Ты же уговоришь ее вернуться домой, правда, Харпер?
— Не знаю, Пап… Она как упрется рогом…
— И то правда…
— Вы двое! Хуже, чем Хью с маманей, — прогоготал Папаша.
— Фиби, ты же знаешь, пора.
Она скорчила гримасу.
— Ага. Тем более что мною тут командуют все, кому не лень…
Хью зашел с подносом, полным стаканов для бара, и, проходя мимо, склонился к Фиби и чмокнул ее в затылок.
— Что посеешь, то и пожнешь, сестренка.
Один из стаканов исполнил сальто с переворотом и полетел в мою сторону, оставив в воздухе знакомый желтый след. Я поймала стакан. Фиби осторожно поставила его обратно, украдкой посматривая на меня.
— Я смотрю, у тебя свой даппи объявился? — спросила Фиби.
— Да так, простой полтергейст, — ответила я. — Не слишком опасный, в отличие от даппи. Даппи ведь опасные?
— Опасней не бывает, — ответил за дочь Папаша.
— А почему? — спросила я, ковыряясь в тарелке — еда была вкусная, но я не могла спокойно есть, мысли разбегались: полтергейст, мой умерший отец, психические стены…
Папаша откинулся на спинку стула, жестикулируя со стаканом в руке.
— Даппи — это духи, не попавшие на небеса. Они по какой-то причине заблудились на девятую ночь и вернулись обратно на землю. Но они не чувствуют, потому что у них нет сердца, не думают, потому что нет мозга, а их душа разбита на две половинки. Половина тут, половина в другом месте. Они не отличают добро от зла. Не ведают, что творят. Просто делают, что вздумается. Дерутся, щипаются, ломают вещи…
— А как узнать, что имеешь дело с даппи?
— Их видно. Как скелеты из тумана… как это будет по-вашему? Ивовый прут?.. Вот так они и выглядят. Духи предков увидеть нельзя — они прозрачнее воздуха. А вот даппи злобные и порочные. И чем дольше они здесь торчат, тем злее становятся. Собаки лают, почуяв даппи, а человеку кажется, будто у него на лице паутина. Это признак даппи.
Я не знала,
— И что это тебя так даппи интересуют? — потребовала объяснений Фиби. — Может, поэтому они к тебе и пристают?
Я попыталась просчитать реакцию на различные ответы, но мне никогда не давалась эта неточная наука, математика человеческих отношений. Я выбрала самый легкий вариант — полуправду.
— Марк участвовал в проекте, посвященном призракам, и мне кажется, это как-то связано с его смертью. Призрак, которого они создали, сильно смахивает на даппи…
— Они создали призрака? Безумная затея.
Я пожала плечами.
— Может, итак. Мне бы поговорить с Амандой насчет той ночи, когда Марка ранило.
Фиби уставилась на меня.
— Думаешь, это их создание могло причинить вред Марку? Серьезно?
— Не знаю. Но без вопросов нет ответов. Мне нужен адрес Аманды.
Фиби поджала губы и нахмурилась.
— Ладно, только не обижай ее.
— Обещаю.
Папаша не отпускал Фиби за адресом, пока она не доела, и держал меня за столом, пока не доем я. Как только Фиби исчезла в дверях кухни, он пристально на меня посмотрел.
— А как ты на самом деле считаешь, Харпер? Думаешь, Марка убил даппи?
Я потупилась.
— Не знаю.
— Не ври мне, дева моя. Ты обладаешь каким-то знанием, о котором сильно жалеешь. И получила его ты не по своей воле.
— Пап, тебе это тоже знать ни к чему, — сказала я, качая головой. Он накрыл мою ладонь свободной рукой. Он подождал еще минуту, но я не стала откровенничать, а так и сидела, разглядывая стол. Он похлопал меня по руке и вздохнул, устало и как-то очень по-стариковски.
— Пра-ально, чего воду в ступе толочь, — сказал он, покачав головой.
Как только Фиби вернулась с адресом Аманды, я извинилась и ушла. Фиби и ее отец проводили меня пронзительным задумчивым взглядом.
Глава двадцать третья
Выяснилось, что Аманда живет у родителей, в Береговом районе. Получив от Фиби адрес и съев количество еды, способное накормить большую часть голодающей Эфиопии, я направилась к дому Лиманов. Пускай Марк и Аманда перестали встречаться за много месяцев до его смерти, ее лицо носило отпечаток страданий: ярко-розовые припухшие веки и пепельно-серая кожа. Родители уехали, оставив весь дом в ее распоряжении, но она предпочитала сидеть на крыльце на скамейке-качелях и смотреть на мелкий дождь, который то затихал, то снова шел сильнее.