Полтора метра счастья
Шрифт:
— На один день меньше, чем ты, — посмотрел мне в глаза Джело. Улыбка сама сошла с меня.
— Ты… так давно здесь? И ты знал, когда я улетела?
— Я всегда старался держаться поблизости и всё знать о тебе. Как видишь, это пригодилось, — теперь шире улыбнулся он. А мне стало вовсе не до смеха. Мне не хотелось признавать и осознавать то, на что наводили намеки. Спросить «ты всё ещё не разлюбил меня?» показалось чрезмерно вульгарным, а как разъяснить ситуацию иначе я не придумала. Я стала вспоминать все те моменты, когда мне казалось, что за мной кто-то наблюдает, когда мне чудилось, что рядом кто-то есть, когда краем глаз я замечала всегда неуловимый
— Кем ты работаешь? Чем занимаешься? — Не желая слышать горькую правду, о которой уже догадалась, я предпочла заговорить о чем-то более приземленном.
— Да так… по-разному. — Джело снял пластиковую крышку, не собираясь потягивать кофе через небольшую дырочку. — Я ведь так нигде и не доучился. Поэтому занимаюсь тем, на что гожусь.
— Это несерьёзно. Тебе следовало бы получить образование…
— Зачем? Мне нравится моя жизнь, я не обманываю. Это по мне, — заверил он меня, и я не нашла признаков лжи в его голосе. Джело всегда имел склонность к переменам места, к поздним прогулкам, к бескрайней свободе. Но если у подростка это назвалось бы бродяжничеством, то сейчас, когда он взрослый парень и ему двадцать два года, он больше похож на бесприютного странника, как прежде были странствующие рыцари.
— Я рада, если у тебя всё хорошо… у тебя ведь всё хорошо? — Поднимать тему его ухода и того письма, почему он решил расстаться так, обвинять его в том, что не давал о себе знать я уже не видела смысла. Что прошло, то прошло. Этого не вернуть и не изменить, и лучше обсудить настоящее, в котором повороты ещё непредсказуемы, и на которое мы имеем влияние.
— У меня всё в порядке, — кивнул просто Джело. — И я вдвойне счастлив, если ты счастлива. Ты ведь счастлива?
— Если ты хочешь знать, не прошли ли мои чувства к Химчану, то нет, я люблю его и не жалею о сделанном выборе, — сразу оговорила я, чтобы не было никаких надежд, возможностей. Впрочем, в Джело я не видела ничего, что дало бы знать о каких-то претензиях. Я их почувствовала больше в себе, чем в нем. Последний раз я его видела, когда он ещё был моим парнем, а не моим он стал только потому, что я его больше не встречала. Поэтому трудно теперь было отделаться от мысли, что частичка его ещё моя, а часть меня — принадлежит ему, как и когда-то. — Но если говорить о счастье вообще, то есть то, чего мне не хватает, но оно бы было таким вне зависимости, осталась бы я тогда с тобой, или всё было бы, как сейчас и есть. — У меня зазвонил телефон и я, достав, увидела вызов от Хима. Черт, даже говоря о нём, я забыла, что он ждет меня дома! Я настолько ошарашена столкновением с Джело, настолько рада ему и упиваюсь этим дружеским свиданием, что потеряла все мысли. — Да, милый?
— Ты уже едешь? — Я посмотрела на молодого человека напротив.
— У нас тут на работе кое-какое мероприятие среди персонала. Я задержусь, не знаю, как надолго, — солгала я. Потом я скажу ему всё, как есть, но не в этот момент. Не хочу пока рассказывать о Джело, пока сама не разобралась во всем.
— Может, приехать за тобой? — тон его не изменился, но я бьюсь об заклад, что он удивился моей неторопливости.
— Нет-нет, я вызову такси, не волнуйся. Если меня долго не будет, то ложись спать.
— Что там за корпоратив такой внезапный? — ворчливее спросил Хим.
— Да нет, не праздник… проблемы у одной девчонки, мы тут женской компанией с ней посидим. Хорошо?
— Ладно, я оставлю ночник зажженным. Жду тебя, — произнес муж и положил трубку после моего «угу». Я убрала телефон, смущенная тем, что пришлось врать
— Да? Да, я тут. Ещё на работе, конечно. Всё под контролем, не волнуйся. Да, пока! — Он положил, убрав мобильник в карман. Ага, его тоже пасёт кто-то и ждет этой ночью?
— У тебя есть девушка? — поинтересовалась я.
— У меня было много девушек с тех пор, как мы расстались. — Мы были друг у друга первыми, и пока мы были вместе, я не знала более верного и постоянного парня, чем Джело. С трудом верилось, что он пустился во все тяжкие.
— Ну а… особенная? Какая-нибудь одна? — Уставившись в стакан, он вспоминал о чем-то, потом вздохнул.
— Одна была. Но не сложилось.
— Почему? Она не ответила взаимностью?
— Ответила. И я не знаю, почему не сложилось. Наверное, я немного дурак, — хохотнул он. — По отношению к ней. Но я не жалею, я сам не смог решиться на что-то… моя свобода, моя жизнь… воспоминания о тебе. Я не позволил произойти изменениям в том, что меня устраивало.
— Мне жаль, что ты не забыл меня. Ты должен был, — отрезала я, хотя где-то в глубине души была рада, что не забыл.
— Ты говорила о чём-то, чего тебе не хватает для счастья, когда тебя прервали. Что же это? — У меня никогда не было от него секретов, и в последнее время, слишком часто битая этой темой, я перестала, поддерживаемая ночным настроением, испытывать сантименты при упоминании своей печали:
— Я не могу иметь детей. — Джело тревожно впился в меня карими очами, тут же выразившими, какой он ещё юный. Вся приобретенная взрослость рассыпалась, он растерялся, не зная, что говорить в таких случаях. — Да, дело во мне, а не в Химе. Я пыталась лечиться, но всё бесполезно. Так что, когда-то мечтавшие о выводке ДжеШиллок, мы с тобой были бы сурово наёбаны. А пока на эту жопу, показанную нам судьбой, смотрим мы с Химом.
— И… врачи вообще ничего не могут сделать?
— Нет, — в такие моменты мне хотелось оставаться одной и рыдать, но вдруг я поняла, что боль я прятала от Химчана, не желая его нагружать ею, а выдать слабину перед Джело мне совсем не стыдно. Странным образом, слезы так и не появлялись, пока я думала об этом.
— Можно же усыновить, — предложил собеседник.
— Да это не то… ладно, не будем об этом. Я уже почти смирилась. Иногда бывают рецидивы грусти, но в целом жить буду. Я не одна такая, да и проблемы бывают куда хуже. У меня есть руки-ноги, я в остальном здоровая и социально пригодная, пригожусь для других вещей.
— Узнаю Шиллу, — улыбнулся он, не отводя от меня глаз. Я увидела в них то же самое, что видела в Сеуле. Да, она была там, всё та же, крепкая, первая и нежно лелеемая любовь.
— Я очень скучала по тебе, — протянула я ему руку, и он взял её, пожав. — Пожалуйста, не исчезай больше. Потому что я не хотела бы каждый раз подвергаться насилию и нападениям, чтобы вывести тебя из тени.
— Хорошо, — пристыжено кивнул он. Я потребовала у него номер телефона для связи, клятву в том, что мы ещё увидимся, и лишь после этого, проболтав не меньше часа и получив ещё один звонок от Химчана, я поехала домой.
Как бы тихо я не старалась возвращаться, Хим всё равно слышал, и каждый раз показывал, что ждет меня. Так случилось и теперь. Он уже лежал в кровати, свет горел, как он и обещал. Взгляд открылся из-под век и остановился на мне, снимавшей с себя верхнюю одежду при входе.