Полторы минуты славы
Шрифт:
В салоне «Нивы» скрючился чей-то обуглившийся труп. Машину спалили, очевидно, накануне вечером: прошлым утром ландышницы рыскали в том же самом месте, но никаких «Нив» не видели. Автомобиль оказался с фальшивыми номерами, из давнего угона. Труп обгорел сильно, но не безнадежно — все-таки майские ночи слишком сыры. К тому же машину закатили в густой боярышник, и он, тоже изрядно опаленный, сберег для сыщиков в своей весенней зелени почерневшее мертвое тело.
Сохранились на теле кое-какие пуговки, пряжки, даже клочочки плоти, годившиеся для экспертизы.
— Труп на заводе металлоизделий! — в один голос вспомнили Стас со товарищи. — Почерк? Почерк! Типичная криминальная разборка. Чего-то какие-то ребята не поделили. Или кто-то кому-то не заплатил. Какие еще возможны варианты? Похищенные бизнесмены? Пропавшие таксисты? Да, такой труп — уже что-то. С этим можно работать!
Первым делом, конечно, проверили, не Карасевич ли сгорел в боярышнике. Нет, покойник из «Нивы» и ростом был много ниже пропавшего режиссера, и летами помоложе, и беззубее, и вообще совсем не похож.
Тогда кто он? Еще один браток-неудачник? Из местных вроде бы никто не пропадал, особо горячих конфликтов у них тоже не было — проверили по агентуре. Значит, какие-то приезжие орудуют?
Работа пошла нудная, но понятная и конкретная. Съемочную группу сериала Стас решил временно оставить в покое. Карасевич в розыске, а все прочее, что за ними просматривается — всякие там ребята в капюшонах, — это муть. Ощущения, домыслы, призраки, случайности — высокое искусство! То ли дело — обычная братва.
Сериал между тем потихоньку вновь начал склеиваться и оживать. Даже Леша Кайк засуетился. Он наконец достал своим художественным руководством сценарную группу, то есть и без того затурканную девицу-трудоголичку. Народному артисту Островскому надоело отдыхать. Он заскучал по французскому языку. А уж как извелся без работы Тошик!
Ввиду грядущего возобновления съемок он снова зашел в мастерскую Самоварова. Он все-таки хотел, чтобы самоваровские диковины в сериале засветились. И их хозяин заодно. Провал своей миссии Кайк описал настолько туманно, что никто не понял, чего же Самоварову надо.
— Как вы можете, Николай Алексеевич, отказываться от съемок? — удивлялся Тошик. — Это же классно! Вы только попробуйте — вас потом и за уши не оттащишь. Интересно ведь!
«Хороший неиспорченный мальчик, — одобрил его про себя Самоваров. — Не то что этот белобрысый сценарист. Про грядущую мою славу не говорит ни слова. И про деньги от торговли чайниками, которая очень оживится, возникни я на экране. Этому мальчишке и самому все интересно!»
— Я нетелегеничен, — сказал он Тошке вслух. — И суеты не люблю.
— Да вы не бойтесь! Телегеничность — понятие условное. Ник так вас снимет, что залюбуетесь. Лика на что образина — а Ник красотку из нее делает.
— Она больна ведь, ваша Лика? — спросил Самоваров.
Тошка покачал кудрявой головой:
— Ну да. Она в психушке. Сначала шок был, потом депрессия. Это понятно: Федя пропал, труп она нашла собственноручно. Тут даже мужик бы с копыт свалился! А Лика поначалу держалась. Дня три. Когда наш сериал тормознули, она даже в «Нашей даче» засветилась. Не видели по третьему каналу?
— Это садоводческое что-то? Я такого не смотрю.
— И не надо! Мутота одна. Это такое реалити-шоу, — фыркнул Тошик. — Две команды у них живут в дачных домиках — редиску сажают, чеснок и прочую дрянь. Выигрывает тот, у кого урожай больше и кто раньше официально поженится. Неужели вы никогда этого барахла не видели?
— Никогда.
— Не может быть! У них еще по четвергам собираются все у забора и тайно голосуют, кто самый трудолюбивый. Этого трудягу выгоняют и заменяют другим обалдуем, с воли. Все делают вид, что плетут интриги — то кто-то один из холодильника всю колбасу сожрет, то тетка какая-нибудь со всеми из своей команды перецелуется на чердаке и подговорит голосовать против другой тетки. Такая фигня!
— А Лика как там оказалась? — удивился Самоваров.
— Так они у нас интерактивный принцип сперли! Зрители им звонят, какую звезду надо в гости пригласить. Звезда приходит: грядки с ними полет, огурцы в окрошку режет, слушает их дурацкие разговоры. Наш Рябов у них уже побывал: ему деньги сильно были нужны. Он у них снег чистил. Ведь проект еще осенью запустили. Представьте, полгода бедняги парятся на этой отстойной даче. И капусту уже квасили, и Новый год отмечали. А рейтинг-то все равно падает! Тогда они придумали, как интерес к себе подогреть. Драки! То двое игроков подерутся, то все восемь разом. А рейтинг вниз все ползет и ползет!
По злорадному блеску в глазах Тошика Самоваров понял, что тот стал телевизионным человеком до мозга костей.
— Чего же ваша Лика пошла на передачу к конкурентам? — спросил он.
— От тоски, — ответил Тошик. — Только зря: прополка окончательно подкосила ее. Оттуда ее сразу в психушку и отправили. Депрессия! Позавчера Марина Хохлова с Ником к ней ходили — и оба в шоке. Лежит, говорят, она неподвижно и в потолок глядит. Худющая: только лицо на подушке виднеется, а так будто пустая кровать стоит, просто одеялом прикрытая. Сейчас ей что-то дорогущее и очень редкое колоть начали — отец выписал из-за границы.
— Помогает?
— Ник сказал, что после уколов Лика есть начала, уже ходит и снова хочет сниматься. Вот как! Ничего другого не хочет — только есть и сниматься. А вы не хотите! От целой серии отказываетесь! Вы у нас первый такой непробиваемый. Давайте попробуем, а?
— Не хочу, — сказал Самоваров. — Мне это не нужно. Не люблю, когда у меня в мастерской много посторонних. К тому же я плохо запоминаю слова наизусть.
— Это ерунда! Думаете, у вас одного проблемы с речью? — радостно вскричал Тошик. — Вам ваши реплики на транспарантах показывать будут. Вон Олег Адольфович — во французском ни тяти ни мамы не смыслит, а как шпарит!