Полудемон. Король Алекс
Шрифт:
Во — первых, я заполнил несколько свитков пергамента мелким почерком.
Кто, кому, кого, за что, сколько… ей — ей, на помойке — и то смердело бы меньше, чем от его откровений. Королевский двор прогнил до такой степени, что его надо было вычищать как можно скорее. Воровали все родные королевы. Решали суды в свою пользу, спали с чужими женами, бесчестили дочерей, гадили на тех, кто стоял ниже и спихивали тех, кто стоит рядом. Курятник одним словом. Спихни ближнего, подсиди высшего, нагадь на низшего.
А раздражение копилось…
Это
Купцы, мелкие дворяне, войска… чуяло мое сердце, что до взрыва недалеко. Но его-то я допустить и не мог. Никак не мог.
Тут же вторгнутся соседи, начнут рвать нас на части… нельзя!
Ну, ш — Шартрез…
Во — вторых, он действительно покушался на меня. А чего?
Приехал, крутится тут, потом деньги потребует, опять же, Альтверин и Рвейн — кусочек жирный, мне и ни к чему бы, а вот Шартрезу…
Как тут не убить?
В — третьих, же…
Я — сын Мишель. Изначальное бельмо на глазу Шартрезов.
Та давняя история с моей матерью действительно была подставой. Кто ее провернул?
Дядя Шартреза. В ту пору барон Лопейн, сейчас же герцог Фрайн. Почему при пожаре погибли и двое детей Абигейл?
Так семейство такое… ничего нормально сделать не могут, р — раздяи! Безопасность своих детей должна была обеспечивать Абигейл, ну и ее папаша. Братец помогал дядюшке с поджогом, чтобы загорелось качественно, сильно и со всех сторон. У огненных-то магов именно так и вспыхивает, ежели что.
А эти двое мелких решили поиграть в прятки. Андрэ и Руфина спокойно спали в своих кроватях — их оттуда и вытащили. А эти где-то на чердаке… там и задохнулись. Или сгорели.
Абигейл детей перед сном поцеловала — убедилась, что они у себя и ушла. Ее папаша же решил в тот вечер снять напряжение самым простым способом — в объятиях грудастой баронессы. Соответственно, когда загорелось, он помчался к спальням детей, а там некомплект, и стража невесть где… и кто бы удивлялся?
Я мрачно добавил в свой список Фрайна, а Шартреза — старшего и Абигейл вписывать смысла не было, они там изначально были. Попомните вы меня, паразиты…
Как легко догадаться, убийцу маркиза Шартреза не нашли. А еще через дней десять…
Вообще, с Альтверина и Рвейна налогов поступали копейки, а ведь это весьма серьезные герцогства, в Альтверине плодородные земли, оно могло обеспечивать зерном до трети страны, Рвейн — приморский край, там рыбы — не переловить. И — нет налогов?
Разумеется, я возмутился. Не просто так, нет. На большом приеме, когда все слышали.
— Дядюшка я слышал, что в Альтверине и Рвейне опять голод?
— Алекс, это тебя не касается…
Ага, отделаешься ты от меня, как же!
— Дядюшка, как вы можете?! Это мои наследные земли — и они меня не касаются?!
— Ты там и не был ни разу.
— Вот и правильно! Надо побывать и посмотреть!
Рудольф глаза закатил, но крыть было нечем. Зато тетушка оживилась.
— Да —
Рудольф скривился и кивнул. Зайдешь, мол, завтра за бумагами.
Я и зашел.
Со мной ехали Томми и Рене. Ну и личный отряд виконта Моринара, небольшой, человек десять. И столько же гвардейцев. Деньги мне из казны выдали со скрипом, но все-таки — и мы отправились. Я же был весьма доволен. Надо по дороге, коли получится, заехать в гости к Фрайну. Да, наш путь пролегал по краю его герцогства, так что… шансы были.
А еще было большое желание затолкать ему в какое-нибудь место горящий факел. И я не собирался себе отказывать в такой мелочи.
Ну, или хотя бы замок поджечь для начала?
Так сказать, око за око — с процентами за двадцать лет.
Это случилось на шестую ночь пути. Как сейчас помню — осень, звезды крупные, яркие, шальные… последние глотки уходящего лета, ночевать на земле уже холодно — и мы решили остановиться в трактире.
'Золотой чертополох' он назывался.
Как сейчас помню — низенький потолок, продымленные балки, связки лука на стенах — и на фоне всего этого убожества алое платье вспышкой. И угольно — черные волосы.
И — голос.
Больше я ничего не слышал, только этот голос. Низкий, чуть хрипловатый, льющийся смесью меда и вина… с таким перед королями выступать, а не здесь.
Мы как раз утолили первый голод, когда она вышла — и я пропал.
Смотрел — и сказать ничего не мог.
А песня лилась, завораживала, звала за собой… женщина шла по залу и никто не смел не то, что остановить — даже руку протянуть, даже шевельнуться в ее сторону.
Она — завораживала.
Не злись на птицу за то, что она летает,
За то, что Бог даровал ей вечное небо,
За то, что петь в твоей клетке она не желает,
За то, что для нее неволя — это как небыль…
Она пела о себе?
Или нет?
Я просто смотрел и слушал, а голос лился чисто и свободно.
…За то, что летит она к солнцу, сжигая крылья,
За то, что не верит словам и силкам из шелка,
За то, что смотришь с земли на нее в бессилье,
За то, что в злости твоей никакого толка…
Когда она остановилась у нашего стола, я даже не сразу понял. И когда она смотрела мне в глаза пристальным темным взглядом…
Ведьма.
Настоящая, сильная…
Чем отличаются маги от ведьм?
У магов сила структурированная, она от стихии — и принадлежность мага несомненна. У ведьм же этого нет. Ведьма — это дитя природы. Любимое, родное, ведающее ее тайны.