Полукровка. Эхо проклятия
Шрифт:
Лев Михайлович понимающе закивал головой и вдруг неожиданно выкинул фортель, который от него, человека по виду вполне себе интеллигентного, мало кто ожидал: стремительно выбросив вперед левую руку (ту самую, на которой висел пиджак), он нанес змеиный удар снизу вверх и виртуозно ткнул пальцами Толяна. Аккурат в оба глаза.
Оперативник смешно всхрюкнул и, выронив ксиву (а всё потому, что, как завещал генерал Пониделко, на цепочке носить нужно!), обеими ладонями схватился за лицо. Оценив, что ситуация принимает дурной оборот, сержант издал звероподобный клич и с полурыси, не меняя ноги,
Его полет был прекрасен. На какой-нибудь спартакиаде народов ГУВД Витька несомненно отхватил бы главный приз, если бы не… Если бы не позорное приземление точнехонько на метнувшегося от животного страха перед «рашен мафия» не в противоположную сторону, а прямо в створ сержантского приземления интуриста. Оба предсказуемо опали как озимые, и теперь уже Оболенский кинулся демонстрировать окружающим свою легкоатлетическую подготовку.
Но тут на высоте оказался Сергей Эдуардович! Выхватив из рук впавшей в ступор почтенной матроны увесистый чемодан на колесиках, он богатырски размахнулся и со всей дури швырнул двадцатикилограммовую поклажу, метясь в ноги злодея.
По причине жары кондиционеры в аэропорту работали на полную мощность. Так что, с поправкой на скорость ветра, столкновение бегущего человек и летящего тяжелого предмета произошло на долю секунды раньше, посему импортный чемодан угодил Оболенскому точно в пах. От удивления согнулись пополам оба, и оба же одинако небрежно рухнули на бетонный пол аэровокзала: чемодан упал «на попа», а человек приземлился на попу.
Однако уже в следующую секунду тяжеленный удар кованого сержантского ботинка перевел Льва Михайловича в безоговорочный партер. Причём перевёл надолго — в свой удар Витька вложил всю свою злость и обиду: давненько его не выставляли на посмешище перед столькими «петербуржцами и гостями нашего города» одновременно. А через центральный вход, бесцеремонно разбрасывая по сторонам прибывающих-отлетающих, мчались наконец-то прорвавшиеся сквозь пробки подчиненные Толяна.
Но вот уже и сам Толян, с трудом ковыляя, дотащился до Габузова, походя несильно пнув ногой тело подбитого Льва. Ударить сильнее, с полной отмашечкой да с носка, помешало врожденное толяновское благородство. Да и демонстрация своего пристрастия к ницшеанству при таком количестве свидетелей могла оказаться чревата мелкими неприятностями.
— …Серый, у тебя сигареты с собой есть? — прокряхтел Толян, красные глаза которого сейчас были полны слез: уникальное во всех отношениях зрелище. — Пыхнем, а?
Приятели вышли на улицу.
— Слушай, амиго, ты часом метанием молота в детстве не увлекался? — поинтересовался оперативник, дрожащими пальцами выуживая из помятой пачки сигарету.
— Не-а, — мотнул головой Габузов. — Я на секцию фехтования ходил.
— В таком случае — мой тебе респект. Срезал как из табельного.
— Дайте и мне папироску, что ли? — подрулил к ним сержант Витька.
— Э-э, брателло, а тело кто караулить будет?
— Да куда оно теперь денется? — невозмутимо ответствовал сержант, прикуривая. — По ходу, минут десять нирваны ему гарантированы. Тем более, там ваши подъехали.
— С-суки, — сквозь зубы процедил Толян. Впрочем,
— А классно он тебя уработал, правда? — хохотнул Витька. — С одного удара.
— Видишь ли, о мой необразованный друг, — мрачно зыркнул на него Толян. — У любого человека, даже у античного дважды героя Троянской войны, имеется своя ахиллесова пята.
— Да ладно, какая там еще пята? Он же не по яйцам тебе заехал.
— Да лучше бы по яйцам, — вполне серьезно заметил опер, глаза у которого слезились до сих пор. — Это как раз дело наживное. В смысле, заживное. А вот то, что эта скотина расхерачила мне линзы, никогда не прощу. Цейс, между прочим. Каждое стеклышко сто пятьдесят бачков. Это не считая уходу!
— Странно, я даже и не заметил, что ты линзы носишь, — удивился Сергей.
— Увы мне, старушка к старости слаба глазами стала… Ладно, пошли, что ли, знакомиться с нашим прытким Лёвой… Только вот что, Серый: ты меня где-нибудь здесь, в кафешке, посиди-подожди, — приказал Толян, высосав сигарету буквально в три-четыре затяжки. — Не нужно пока, чтобы Оболенский тебя видел. А я, как только что-нибудь по твоей теме узнаю, сразу спущусь… Ну, чего ты набычился?.. Амиго, слов нет, сегодня ты у нас, безусловно, герой дня! Вот только пойми: у тебя за одну гражданку Головину сердце кровью обливается. А у меня, только по этому эпизоду, десять потенциальных Самсут Матосовн намечается. Вкуриваешь-нет? Вот и ладушки, пошли, Витька…
Епископия, Кипр, 15 июня, день
…Самсут и Овсанна подъехали к небольшому двухэтажному дому с синими ставнями, украшенному по стенам какими-то глиняными кругами и квадратами. Было трудно определить, старинный это дом или современный, тем более что у деревянной колонны у входа лежали, как сфинксы, две черных кошки.
— Мама, мама, я привезла ее! — совсем как девчонка закричала Овсанна, и на ее крик в прихожей сразу с двух сторон появились невысокая смуглая женщина и мальчишка лет двенадцати, по ужимкам неотличимый от Вана.
— Очень приятно, Майрик. — Женщина крепко пожала Самсут руку. — Овсанна рассказала мне о ваших неприятностях, но теперь, как я вижу, все позади?
— Только благодаря Овсанне, — улыбнулась Самсут, сразу почувствовавшая себя с этой женщиной, если и не дочерью, то уж точно младшей сестрой.
— Это неважно. А сейчас за стол, ибо, как говорится, да будет проклят дом, не приветивший гостя…
— …и проклят гость, не ушедший до полуночи! — закончил мальчик.
— Евагор!!!
— Но это же такая пословица! Пословицы всегда странные.
— Да вы не обращайте на него внимания! — возмутилась Овсанна. — Он всегда лезет не в свои дела!
— Возраст. У меня сын точно такой же.
«Как там мой Ван?» — с укоризной и никогда не ощущаемой раньше тоской вздохнула Самсут о сыне.
— За стол, за стол, — торопила Майрик. — Мужа нет, поэтому настоящего армянского стола тоже нет, ведь он, несмотря на то что грек, уже привык к армянской кухне. А и хаш, и кюфту, и харису должны готовить только мужчины. Да что я вам говорю, вы и так, наверное, знаете.