Полундра
Шрифт:
— Проводку замкнуло! — снова раздался чей-то истошный вопль. — Двигатели встали! Все, хана нам и нашей лодке!
Однако это было не совсем так: лодка еще жила. Вдруг включились тусклые лампочки под самым потолком — это заработали аварийные аккумуляторы. Дифферент на корму больше не увеличивался, но лодка продолжала погружаться, каплей Назаров, опытный подводник, чувствовал это. И связи с командной рубкой больше не было, переговорное устройство молчало, из его динамиков слышался только неясный, глухой электрический скрежет. Каплей Назаров понял, что
— Задраить люки! — решительно приказал он.
Мичман Леня Ильин кинулся было к круглому люку, ведущему в кормовые отсеки лодки, но внезапно тот сам собой открылся, и оттуда вывалился матрос в дымящейся одежде и с обожженным лицом. Вслед за ним в лодку хлынул поток соленой забортной воды.
— Задраить люк! — истошно заорал каплей Назаров, сам кидаясь вперед.
— Стойте! — простонал обожженный матрос. — Там же ребята!
Но его никто не слушал. Холодная забортная вода продолжала хлестать через круглое отверстие переходного люка, подводники уже стояли по колено в ней, а лодка все больше и больше наклонялась на корму. Напрягаясь изо всех сил, подводники кое-как закрыли люк, задраили перегородку, с ужасом глядя, как сами собой проступают на его поверхности тонкие струйки забортной воды.
— Пропали мы, — простонал в ужасе матрос—срочник. — Хана и нам, и нашей лодке!
— Всем эвакуироваться во второй командный отсек! — решительно скомандовал Назаров. — Леня, помоги раненому…
Они стали торопливо один за другим выбираться из полузатопленного отсека. Раненый матрос, казалось, был только немного контужен и обожжен, он вполне свободно двигался сам. Они быстро, преодолевая крен лодки на корму, пробирались вперед. Идти было, к счастью, недалеко. В следующем, третьем отсеке уже не было никого, все успели эвакуироваться.
Последним шел каплей. Он тщательно задраивал за собой каждый переходной люк, однако, к ужасу его, вода словно догоняла, начинала тут же просачиваться сквозь непроницаемое, казалось бы, резиновое уплотнение стенок, медленно, но верно подтопляя отсек.
— Пропали мы! — снова тихо простонал матрос—срочник.
— Разговорчики, — сердито отозвался каплей Назаров. Стоя по щиколотку в воде в третьем отсеке, он следил, как один за другим покидают оставшиеся в живых матросы затопленную часть подводной лодки.
В командном отсеке было неожиданно людно — человек десять моряков, то есть больше, чем полагалось находиться здесь по штатному расписанию, стояли или сидели у стены. Пульт управления подлодкой каким-то чудом работал, светились, мигали лампочки на приборах. Несмотря на аварию, лодка все-таки жила.
Внезапно каплей Назаров понял, что эти десять человек, присутствующие в командном отсеке, и есть весь экипаж подлодки на данный момент.
Командир подлодки, каперанг Андрей Павлов словно статуя замер у пульта управления лодкой, молча и хладнокровно наблюдая, как гибнет его судно.
— Переборки не держат, командир, — доложил, подходя к нему, каплей Назаров. — Сам видел, как вода сквозь
— Ясно.
Каперанг Павлов сухо кивнул, не отрывая глаз от приборов. Казалось, его взгляд прирос к стрелке манометра, показывающего растущую глубину погружения лодки.
— Не бойся, каплей, глубоко не потонем, — с внезапной усмешкой сказал он. — Здесь глубина не больше ста метров. Банка…
И едва он это сказал, как лодка внезапно сильно содрогнулась, качнулась, так что каплей Назаров едва успел за что-то ухватиться. Он почувствовал, как корма лодки ткнулась в грунт, затем дифферент на корму стал выпрямляться. Еще через несколько секунд лодка окончательно выпрямилась и замерла, лишь немного накренившись на бок.
— Все, мы легли на грунт, — тихо проговорил мичман Леня Ильин. — Можно радировать SOS …
Ему никто не ответил — внутри командного отсека поврежденной лодки царило молчание, в котором отчетливо было слышно журчание забортной воды, проникающей в прочный корпус лодки.
— Так вызывайте же SOS, черт возьми! — вдруг истошно завопил, вскакивая на ноги, Дима Александров, матрос срочной службы. — Делайте же что-нибудь! Не подыхать же нам всем здесь, как слепым котятам!
— Нервы, матрос! — жестко сказал каперанг Павлов. — Сядьте к стене и сидите тихо.
Дима замер посреди рубки, глядя на присутствующих широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Сядь, пацаненок! — тихо, но веско сказал Аркадий Сытин, главный корабельный старшина. Как и положено старшине, это был уже пожилой, грузный, с пушистыми седыми усами подводник. — Какой тут тебе SOS? Мы же не на увеселительной прогулке! Мы выполняли секретную миссию. А теперь находимся еще и в территориальных водах Норвегии…
— Ну вот, чтобы взять нас в плен, они пригонят к нам свою спасательную технику! — возразил Дима. — И спасут нас! Слышите? Спасут!
— Сядь, я сказал, — так же весомо повторил старшина. — Не мути воздух. Кто знает, сколько нам тут еще сидеть.
Словно в подтверждение его слов все вдруг почувствовали, как сгущается, становится все тяжелее и неприятнее для дыхания воздух в узком замкнутом пространстве отсека.
Внезапно каперанг Павлов оторвал взгляд от приборов пульта управления и повернулся к обожженному матросу, тихо и безучастно сидевшему на полу в углу.
— В момент аварии вы находились в каком отсеке? — сурово спросил он.
— В пятом, где дизель-генераторы, — тяжело дыша, сказал он.
— Доложите, что вы видели.
— Взрыв был, в районе самой кормы, — произнес он. — Меня воздушной волной в стену кинуло, обожгло. А потом проводка заискрилась. Там же аккумуляторные батареи рядом. Я как немного очухался, так сразу к переходному люку кинулся, а вода вслед за мной…
— Похоже, что на старую подводную мину напоролись, — тихо сказал каплей Назаров. — Я перед самым взрывом слышал какой-то странный металлический скрежет об обшивку.