Полуночная Лили
Шрифт:
Я принес заклеенный скотчем пакетик на кухню, оглядывая шкафы из темного дерева, приборы из нержавеющей стали и темно-серые гранитные столешницы, и спрятал пакетик за коробки с хлопьями в большом кухонном шкафу. Я понятия не имел от кого его прячу, но в каком-то роде это была привычка. Затем закинул пару тех самых таблеток, что упали на пол, в рот и наклонился над раковиной, чтобы запить их водой прямо из-под крана.
Я собирался прекратить принимать таблетки. Еще пару дней и я обязательно так и сделаю. У меня еще был в запасе целый месяц, прежде чем мне нужно будет серьезно заняться тренировками. Пара дней не сыграет роли. Я окончательно соберусь с силами и затем
Глава 2
Холден
Утро следующего дня было ясным и свежим, на горизонте слабо мерцало желтое солнце. Мне удалось поспать несколько часов, и я почувствовал некоторую новизну, стоя у перил террасы с кружкой кофе, наблюдая, как бледный утренний свет прогоняет ночные тени. Если бы я только мог удержать это чувство достаточно долго, чтобы понять свое собственное новое начало. Если не здесь, то где? Не на поле, с зажатым в руках футбольным мячом, не среди тысяч болельщиков, выкрикивающих мое имя. Не между бедер какой-нибудь красавицы с пустыми глазами и даже не среди так называемых друзей в моем собственном доме. Я всегда задавался вопросом, чего они на самом деле хотят от меня, неизбежно обнаруживая, что это было нечто другое, нежели дружба. Если не здесь, то, может быть, нигде. Может вообще нигде.
К середине дня жажда вернулась, зверь жаждал получить дозу. Я расхаживал по террасе, пытаясь убедить себя сопротивляться. Зная, что я не смогу придумать достаточно вескую причину. Я был жалок, я знаю. Сколько людей поменялось бы со мной местами в мгновение ока? Сколько людей закатили бы глаза, вытирая фальшивые слезы, из-за таких незначительных проблем бедной богатой спортивной звезды, у которой было все, и, которая бросила все это из-за глупости? Или я имею право. Или и то и то. Даже я не смог выяснить точно, почему. Когда я попытался, у меня застучало в висках, и я не смог сформировать четкую мысль. Если бы я мог понять это, возможно, у меня был бы шанс изменить это. Или, может быть, я все еще был бы слабым ублюдком, который знал, что мне нужно сделать, но не был достаточно силен, чтобы попытаться.
Потому что, откровенно говоря, для поддержания такого уровня жалости к себе требовалось много доступных жизненных удобств — не нужно было тратить ни секунды на беспокойство об основах. И в этом отношении я ни в чем не испытывал недостатка.
Не говоря уже о том, что моя слава ограждала меня от последствий, с которыми могли столкнуться другие. Меня окружали подхалимы, которые скорее сделают меня счастливым, чем рискнут быть изгнанным из моей жизни и потерять статус, который обеспечивали мои дружеские или деловые отношения. Когда-то давно я думал, что мне повезло. Но сейчас…
Я немного постоял на кухне, перебирая пакет с таблетками, словно пластик был кожей возлюбленной. Наконец, издав звук отвращения, я бросил его на стойку и пошел искать выпивку. Может быть, пара шотов снимет напряжение. У меня никогда не было проблем с алкоголем — или, скорее, я никогда не чувствовал, что не смогу бросить пить, если действительно захочу этого. Хотя, я определенно совершал какие-то глупости, находясь под воздействием алкоголя, например, ехал по бульвару Сансет с двумя моделями купальников, визжащими через люк на крыше, и в конечном итоге заработал себе заслуженный штраф за вождение в нетрезвом виде.
Брэндон, вероятно, позаботился об отсутствии здесь спиртного, но, покопавшись в самом дальнем углу кладовки, я нашел бутылку "Джонни Уокера"
Спотыкаясь, я выбрался на террасу и зажег гриль, подняв стакан к небу в знак приветствия великолепного заката и неба залитого яркими завитками розового и золотого.
— Впечатляющее зрелище. Хорошая работа.
Когда стейк начал шипеть, я уставился на деревья за окном, погруженный в свои собственные рассеянные мысли. Движение. Что-то белое. Я застыл, щурясь в тускнеющем свете, и волна возбужденного страха пробежала по моему позвоночнику, несколько приглушенная химическими веществами, но все еще ощущаемая. На несколько ударов сердца все стихло. Единственным звуком было шипение мяса и отдаленные крики птиц. Волосы на затылке встали дыбом. Что-то должно произойти, прошептал мой разум. Странная мысль, но чувство, сопровождавшее ее, было мне знакомо, и теперь воспоминание вернулось ко мне.
Это был мой последний год в колледже, и финальная игра сезона должна была вот-вот начаться. На трибунах сидели скауты, по крайней мере, двое или трое. Я что-то забыл в раздевалке и побежал обратно, чтобы забрать это. Или я был на трибунах? Почему я должен был быть на трибунах? Нет, нет, это было неправильно. Черт бы побрал мою память. Мне действительно не следовало смешивать алкоголь и таблетки. Как бы то ни было, в выпускном классе… когда я выходил из раздевалки — да, это была раздевалка, да, именно так — я остановился у двери, и меня охватило чувство: что-то должно произойти. То же самое чувство, что и сейчас. В тот день я был воином на поле, а три месяца спустя был задрафтован Сан-Франциско в первом туре и подписал один из самых прибыльных контрактов в НФЛ.
Мое сердце забилось быстрее, адреналин хлынул по венам, как и тогда. Что-то должно произойти. Сглотнув, я повернулся, и, как можно небрежнее, подошел к другому ограждению и прислонился к нему. Лес, где я видел движение, теперь был у меня за спиной. Я достал телефон из кармана и поднял его, чтобы сделать селфи. Мои мышцы напряглись. Я ждал. Снова движение, на этот раз на экране моего телефона. Я нажал на кнопку и сделал снимок. Обернувшись к грилю, я перевернул стейк и открыл фотографию. Мое лицо заслоняло часть фона, но я сделал хороший снимок деревьев позади меня. И вот оно — движение, которое я заметил.
— Да, — пробормотал я, чувствуя прилив успеха, разводя пальцы на экране, чтобы увеличить масштаб. Я поднес телефон ближе к лицу.
— Святое дерьмо, — выдохнул я. Что бы это ни было, я едва успел заснять это на камеру — но это было что-то. Я увеличил изображение еще больше, но не смог разглядеть, так как оно было слишком размытым. Может быть, кусок белого материала? Темные волосы? Но я не был сумасшедшим, и мне ничего не мерещилось. И что бы там ни было, оно ждало, пока я повернусь спиной, чтобы метнуться между деревьями. Неужели животные настолько разумны?