Полуночная роза
Шрифт:
Посмотрев в добрые, доверчивые глаза животного, я почувствовала странный укол ревности.
– Да, очень славная.
К нам подошел сухопарый старик-индус с орехово-коричневой кожей.
– Дитти, моя подопечная хорошо себя ведет?
– Да, ваше королевское высочество, и все же она будет рада вернуться домой.
– Мы тоже, – заметила Индира.
Пожилой погонщик уважительно наклонил голову, и мы вышли из загона. Я впервые наблюдала, что к моей подруге относятся как к принцессе. На меня нахлынуло отчаяние. Девочка,
Я быстро заморгала, чтобы удержать закипающие в глазах слезы. Индира стала центром моей вселенной, а я впервые осознала, что не являюсь центром ее мира. Эти несколько недель я была для нее всего лишь развлечением. Она улетит, словно бабочка, порхающая с цветка на цветок.
Я старалась не расстраиваться и быть благодарной судьбе за время, проведенное вместе. В детские годы мама часто укоряла меня во внезапных приступах меланхолии, говоря, что я могу почувствовать себя несчастной из-за любой мелочи.
– Ты владеешь даром счастья, однако легко впадаешь в отчаяние, – говорила она.
– Пойдем скорее, я тебя еще кое с кем познакомлю, – сказала Индира.
Я с трудом отогнала грустные воспоминания и улыбнулась:
– Что на этот раз: животное, камень или человек?
Мы часто играли в такую игру, и подруга улыбнулась в ответ:
– Конечно, человек. Я познакомлю тебя с мамой.
При этих словах мое сердце забилось быстрее. Еще в Джайпуре я много слышала о прекрасной Айеше, махарани Куч-Бихара. Джамира и ее мать язвительно замечали, что та считает себя выше других только потому, что встречалась в Букингемском дворце с самой королевой Викторией, императрицей Индии.
– В Европе она говорит по-английски и носит западную одежду! – восклицала мать Джамиры. – Но одежда от французских дизайнеров и драгоценности, которыми осыпает ее муж, не делают ее лучшей индийской женой!
Я понимала, откуда взялась такая неприязнь. Несколько дней назад отец Джамиры побывал на неофициальном приеме у махараджи Куч-Бихара и по возвращении домой объявил, что в жизни не видел такой красавицы, как тамошняя махарани.
Женскую зависть вызывают чаще всего не ум, положение в обществе или количество драгоценностей в сейфе. Нет, больше всего женщины завидуют способности очаровывать мужчин.
– Мам, ты где? – крикнула Индира, когда мы вошли на женскую половину.
– Здесь, доченька, – ответил ласковый голос.
Индира протащила меня через какие-то шатры на симпатичную веранду, закрытую от солнца фиалковыми деревьями. Посреди дворика журчал фонтан.
– Я привела свою подругу Анни. Можно, мы зайдем поздороваться?
– Конечно, я как раз заканчиваю завтрак.
Мама Индиры полулежала на груде шелковых подушек. Она встала, подошла к нам и обняла дочь. Само по себе это было необычно: у нас в зенане полагалось в присутствии махарани склоняться в глубоком
– И где же ты была, непослушная девчонка? – с улыбкой спросила махарани.
Пока они обнимались, я во все глаза рассматривала женщину, о которой слышала столько сплетен. Она не сгибалась под тяжестью драгоценностей и не злоупотребляла косметикой. Стройную фигуру обтягивало простое шелковое платье, а длинные волнистые волосы свободно падали на плечи.
Она перевела на меня огромные янтарные глаза – точь-в-точь как у Индиры – и посмотрела оценивающим взглядом. Я была полностью согласна с отцом Джамиры: такой красивой женщины я никогда не видела.
– Я всего лишь показала Анни малышку Притти, – ответила Индира.
Махарани улыбнулась и поцеловала дочь в макушку.
– Ну, тогда познакомь меня со своей новой подругой.
– Анни, это моя мама, Айеша. Мам, это моя подруга Анахита Чаван.
– Здравствуй, Анахита. – Махарани тепло улыбнулась мне идеально очерченными губами.
От избытка чувств я покраснела до корней волос и лишилась дара речи, но в конце концов сложила руки, наклонила голову и заставила себя произнести:
– Для меня большая честь встретиться с вами.
– Посидите со мной, девочки. Хотите чаю?
Айеша подвела нас к подушкам и предложила сесть по обе стороны от нее. Я сомневалась, что можно так делать – у нас в зенане махарани полагалось сидеть выше подданных, – и все же последовала примеру Индиры.
Айеша хлопнула в ладоши, и на веранде немедленно появилась служанка.
– Чай, – приказала мама Индиры.
Девушка поклонилась и скрылась в шатре.
– Знаешь, Анахита, – обратилась ко мне Айеша, – Индира в последние дни только о тебе и говорит. Ты действительно свободно владеешь английским языком? Где ты его изучала?
– Меня папа научил, ваше высочество, он был учителем, – несмело ответила я.
– Тебе повезло. Образование – великий дар. К несчастью, многие в нашей стране до сих пор считают, что не стоит забивать девочкам головы лишними знаниями. Может быть, ты научишь мою дочь дисциплине, когда речь идет об уроках? – добавила она, любовно взъерошив Индире волосы. – Инди умная девочка, даже умнее своих братьев, ей бы еще терпения и усидчивости.
– Ты ведь знаешь, мам, я хочу быть укротительницей тигров, а не профессором, – надула губы Индира.
Я вновь поразилась искренности и открытости между матерью и дочерью.
– Ты живешь в Лунном дворце в Джайпуре? – продолжала махарани.
– Да.
– Джайпур – красивый город, – улыбнулась она.
Принесли чай, и я осторожно отхлебнула душистый напиток, не в силах поверить, что сижу рядом со знаменитой махарани Куч-Бихара.
– Знаешь, мам, – объявила неожиданно Индира, – я не могу оставить свою лучшую подругу, когда мы уедем отсюда. Я хочу, чтобы она поехала с нами и жила у нас во дворце.