Полуночник
Шрифт:
– Послушайте, Синклэр, – вспылил Кроули, глаза его потемнели.
Проктор торжествующе оскалился, как человек, прибравший к рукам все козыри.
– Чем расторопнее она будет работать, тем больше времени у нас останется в конце дня.
И он прошаркал к громадному столу в углу подвала, оставив Кроули задыхаться от гнева и молча кусать губы.
– Начнете с дела о фальсификациях в Аддерстоуне, – приказал архивист, вручая трепещущей Алисе связку папок. – Папки не открывать. Информация засекречена. Названия дел указаны на корешках – вам этого довольно. В противном
– Хорошо, – просипела Алиса, кривя губы в жалкой улыбке.
– Я вернусь после четырех, – произнес Кроули и направился к двери. – Очень надеюсь, Проктор, вы найдете время с пользой потратить мои деньги.
Внезапно Алису охватила паника.
– Стойте! – закричала она. – Вы что, собираетесь бросить меня здесь одну, на произвол судьбы?
– Неженка, – буркнул Проктор, но Алиса оставила его слова без внимания.
– Вы полагаете это нормальным – притащить меня невесть куда, в какой-то непонятный дом, на какую-то безумную работу – и умыть руки? Еще два дня назад я вела совершенно иную жизнь!
Алиса в сердцах грохнула папками об пол.
– Какое совпадение, – тихо проговорил Кроули. – Еще два дня назад ваша подруга тоже вела совершенно иную жизнь.
Алиса обмякла, словно из нее выпустили весь воздух, и посмотрела на него.
– Вы всерьез думаете, я смогу ей помочь, если останусь здесь?
– Другого выхода нет.
Она кивнула. Кроули развернулся на каблуках и исчез, оставив ее на милость Проктора.
– Вы собираетесь разбирать дела или нет? – глухо проворчал старик, зыркнув на уложенные штабелями кипы бумаг.
– Да.
Алиса вздохнула, перетащила папки к шкафам и принялась методично сортировать их. Ничего, что все дела перемешаны, и в этом месиве самой немыслимой и разнородной информации сам черт ногу сломит. Принцип в этом хранилище такой же, как и в библиотеках, а библиотеки для Алисы – дом родной. Она справится.
Проктор не спускал с нее глаз: видимо, боялся, что она из любопытства сунет свой нос куда не надо. Алиса делала вид, что ничего не замечает, и прилежно трудилась, пока через час или около того не оторвалась от дел и случайно не поймала взгляд архивиста.
Боже, как он вообще что-то видит? Эти налитые кровью глаза с обожженными, иссеченными шрамами веками казались почти незрячими. Что с ним произошло? Где он так обгорел? Алиса боялась даже думать об этом, не то что спрашивать.
– А есть еще папки по этому делу?
– В ящиках в углу. – Проктор облизал губы широким, как лопата, розовым языком.
Она потянулась и, чтобы немного передохнуть, прислонилась к картотечному шкафу, подставив лицо лучикам солнечного света, еле-еле пробивавшимся через маленькое, под самым потолком, окошко. Наверху шкафа в безобразном до отвращения цветочном горшке разрасталась бегония. Ее листики нащупали шею Алисы и вонзились в кожу тонюсенькими иголочками.
– А можно задать вам вопрос? Вы принадлежите к какому-нибудь Чертогу? Миэликки или Ильмаринена? Или…
– Не принадлежал и не собираюсь, – произнес архивист. – Я – птицелов. Какое мне дело до традиционных умений?
– Но как вы считаете, я… Могу ли я… Есть ли вероятность…
– В Чертоги не берут кого попало, – брюзгливо ответил Проктор. – Чтобы вас туда приняли, надо выдержать экзамены, пройти серьезные испытания и на деле доказать, что ваши умения кое-чего стоят. Если вы до сих пор не разобрались, к какому искусству древних вяки предрасположены, вероятнее всего, вы попросту бесталанны. Но это неважно. Вы – птицелов. Никакие Чертоги вам не нужны и даром. Если вы овладеете необходимыми знаниями, все эти потомки вяки вам и в подметки годиться не будут.
Алиса с интересом посмотрела на Проктора, на его болезненно дергавшееся лицо. Похоже, он говорил с самим с собой, а не с ней, и все же она почувствовала себя немного уязвленной.
– Настал мой черед задавать вопросы, – встряхнулся старик. – Ваша подруга… Как она потеряла своего полуночника?
– Ее сбила машина. – Проктор откинулся на спинку стула.
– Она впала в кому, – продолжала Алиса, – и Кроули сказал, что травма сыграла с ее полуночником злую шутку. Он поверил, что смерть ее неминуема, и улетел. И теперь… Мне надо вернуть его, пока душа не оставила ее тело.
– То есть, – фыркнул Проктор, – вы считаете, что вернуть полуночника – проще пареной репы? Раз-два и готово?
– Ну да.
– И как? Как вы собираетесь вернуть его? – спросил он, вперившись в нее взглядом. Алиса не опустила глаз.
– Я… – запнулась она и тяжело вздохнула. У нее была цель, но не было плана. Действительно, как ей вернуть полуночника? – Вначале я выясню, где он, затем… Я… Пойду и заберу его оттуда.
Легко и просто. Как пить дать.
– Выясните, где он? Так вы не знаете, куда улетел полуночник? – с нажимом произнес Проктор, и Алиса почувствовала себя дура дурой.
– А вы? – огрызнулась она.
– Я-то как раз знаю, – самодовольно ухмыльнулся архивист. – Туда, куда все они в конце концов улетают. Все вольные полуночники отправляются в Сулка-топь. Это известно даже младенцам.
«Сулка-топь», – произнесла про себя Алиса, надеясь, что в ее мозгу блеснет какое-нибудь воспоминание, вызванное этим странным словом, от которого так и веяло иноземщиной. В Йоркшире и в северо-западных графствах топей было хоть отбавляй, но о Сулка-топи она никогда не слыхала.
– И как мне туда попасть? – взволнованно спросила она. – Вы мне поможете…
– В Сулка-топь попадают только один раз.
– Один раз? Почему только один?
Наслаждаясь ее смятением, Проктор самозабвенно затряс головой.
– Да потому, что туда отправляются все те, кто умер. Что, Кроули об этом не упомянул? Сулка-топь – это обитель Смерти. Царство Смерти.
– Объясните, пожалуйста, я что-то запуталась… Под Смертью вы подразумеваете?..
– Мрачного Жнеца! – ликующе завопил Проктор, и Алиса подпрыгнула. – Туони! Всадника на бледном коне! Линтувахти! Повелителя земли мертвых!