Полуночное солнце (Сборник с иллюстрациями)
Шрифт:
Вместе с ним там был пес. Он очень громко лаял и, видимо, был разочарован не меньше Хэнка, не найдя там никого. Мастерская не только была такой же пустой, как сарай; в ней едва поместились Хэнк и пес.
В дальнем конце, однако, была другая дверь, которая, по всей видимости, вела на улицу. Хэнк попытался открыть ее, а Герцог лаем выразил одобрение, но дверь не поддалась. К тому времени пришла Джанет, взяла пса за ошейник и успокоила его, а Хэнк нашел, что дверь закручена болтами.
— Ты не откроешь ее, — сказала она Хэнку. — Дверь даже не шевельнется,
Хэнк согласился с этим, но Герцог вновь заскулил и продолжал царапать дверь, затем начал толкать там, где были петли, и несколько раз пролаял.
— Бесполезно, Герцог, — сказал Хэнк, исследуя петли и осветив их. Они стоят крепко.
Затем, обратившись к Джанет, он добавил: — Послушай, как ветер громыхает незакрепленными досками в этом сарае.
— Но это не ветер, Хэнк! — воскликнула Джанет. — Это Герцог!
Она была права. Дог толкал лапой ослабевшую доску возле двери.
Хэнк попытался отодрать ее пальцами, потом взял с верстака старую стамеску. Доска подалась внутрь вместе с еще тремя досками, образовав дверь в стене. Там оказалась пустота.
— Я думала, что ты нашел потайную дверь в стене, ведущую на улицу, сказала Джанет. — Это объяснило бы происходящие здесь события. Но это всего лишь шкаф для инструментов.
Его содержимое состояло из тяжелого молотка, покрытого ржавчиной, садовой лопаты, пары новых рабочих ботинок с засохшей на них грязью и испачканного грязью комбинезона, висевшего на гвозде. Герцог понюхал эти вещи, отрывисто залаял, его лай напоминал тот вой, который он издал возле заколоченной двери.
Хэнк спросил:
— Кому принадлежит все это?
— Наверное, кому-то из рабочих с фермы, — ответила та, — или же Ллойду Проктору. Он командовал во время постройки коттеджа.
Хэнк оставил вещи на месте и плотно закрыл отверстие. Он направился к входной двери сарая, а за ним шла Джанет и вела пса. Они обошли здание, и Хэнк проверил заднюю дверь с улицы. Она была плотно закрыта и заколочена гвоздями. Герцог пытался помочь, царапая дверь.
— Теперь пес хочет войти, — заметил Хэнк. — Он все еще стремится к тем инструментам. Судя по этой высокой траве, заднюю дверь не открывали в течение многих месяцев.
Она завершили обход сарая, и Хэнк осмотрел запор на входной двери. Он обнаружил, что она слегка выступала, находясь на месте, но не настолько, чтобы открыться самой. Хэнк спросил:
— Как это ты оставила сегодня вечером сарай незакрытым?
— Я не оставляла его открытым, — ответила она. — Каждый день, до наступления темноты, я его проверяю. Думаю, кто-то мог пробраться и открыть его, но такого не бывало, кроме как в ветреные ночи.
— Так ты думаешь, дверь открыл ветер?
— Я не знаю. — Снова поднялся ветер, едва Джанет произнесла это, да такой сильный, что их едва не выдуло из-под навеса. — Что ты хочешь делать? — спросила она. — Стоять поблизости и ждать, что будет дальше?
— Нет, — громко ответил шериф. — Пойдем в дом.
Вскоре они снова сидели перед камином, а Герцог устроился, положив морду между лапами, и тихо заснул, пока Джанет разогревала кофе.
— Видишь? — спросила она. — Герцог знает, что сегодня этого больше не будет, даже несмотря на то, что ветер задул сильнее. Он только слышит тот странный звук после наступления темноты, и это всегда манит его к сараю, в ту самую мастерскую.
Хэнк поскреб подбородок:
— Как часто это случалось?
— Думаю, три раза, — подсчитала она. — Точно, сегодня в четвертый раз. В первый раз это как бы испугало меня, поскольку я поклялась бы, что там кто-то крался. Поэтому у меня много времени ушло на то, чтобы выяснить, что там никого нет. Тогда, естественно, я приписала это ветру. Поэтому во второй раз я уже не боялась. Я была осторожна и полагалась на пса главным образом потому, что мне не хотелось, чтобы он взбесился и убежал куда-нибудь. Поэтому я смеялась надо всем этим, считая, что во всем виноват ветер, даже в том, что щеколда открылась, в том, что сквозняк распахнул внутреннюю дверь.
— Но в третий раз, — Джанет вздрогнула, и чашка задрожала, когда она опускала ее, — ну, я просто остолбенела. Это все равно, что енова просматривать какой-нибудь фильм или видеть один и тот же дурной сон. То, каким образом дверь открывалась и закрывалась, чуть не заставило меня побежать. Вот почему я отправила тебе записку, Хэнк. Я просто не смогла бы перенести это в очередную ветреную ночь.
— И каждый раз это было в точности, как сейчас? — размышлял Хэнк.
— Почти все было так, — ответила женщина, — кроме твоего присутствия и того шкафа для инструментов, который мы обнаружили.
Он допил кофе и проговорил;
— Ну, раз ты так уверена, что ничего не случится, я поеду. Но я зайду завтра и осмотрю сарай при свете дня.
За ночь ветер утих. Около полудня на следующий день Хэнк Доусон подъехал к коттеджу Каменистого Ручья по дороге, огибавшей сарай. Хэнк вел машину, более новую, чем его собственная, а с ним был вежливый седой мужчина, которого он представил Джанет Райэрли, когда она встретила их на крыльце.
— Это Джон Химмар, — сказал Хэнк, — агент по возмещению ущерба Пожарной Страховой Компании США. Он хочет оценить ущерб. Я подумал, что ему потребуется осмотреть мебель в коттедже, чтобы получить представление, какой была остальная.
— Очень хорошо, — согласилась Джанет. Она обратилась к страховому агенту: — Понимаете, мистер Химмар, мы обставили коттедж мебелью с фермы, чтобы освободить место для древностей. Вы можете все осмотреть в коттедже, а также коробки в сарае, но самым ценным был антиквариат.
— Так я и думал, — отозвался тот. — Что вы можете сообщить мне об антиквариате?
— Очень мало. Многие древности были оставлены в том самом виде, как были присланы сюда. Пит не хотел их открывать до тех пор, пока не появится его партнер Ллойд, чтобы они могли просмотреть их вместе. Но они оба были в отъезде, когда случился пожар.