Полуночные тени. часть 2

Кручко Алена

– Пора.

Наконец-то!

Марти так шустро пробирался вслед за Рихаром к выходу, что, когда мальчишка вдруг замер, чувствительно ткнулся носом в его спину. Рыжий сердито зашипел:

– Назад!

Теперь Марти услышал: на улице, у самых дверей сеновала, тихий смех, поцелуи, неровное дыхание. Бесово семя! Хорошо, если поцелуями ограничится, а если нет, они ж сюда и пойдут! На сено! И «занято» не крикнешь. Вот же бесовы происки.

Рихар нетерпеливо толкнул, и Марти отступил назад. Снова в нору забиваться? Боги, как не хочется. Как не терпится свалить

уже отсюда, выбраться за ставшие ловушкой городские стены.

– Туда, – Рихар махнул рукой и сам, протиснувшись мимо Марти, первым полез – вдоль стены, между неструганными досками и сеном. Правильно. Должна остаться хоть какая-то свобода если не маневра, так хотя бы обзора.

Они едва успели. Открылась и закрылась дверь, смех стал громче, дыхание жарче. Зашуршало. Девичий голос протянул капризно:

– Постелил бы хоть чего, колется!

– Брось, – засмеялся мужчина, – неженку из себя не строй. Уж будто никогда в сене не валялась.

Заглушил возражения поцелуем. Невнятное мычание перешло в стоны, мужчина дышал хрипло и часто, девчонка тоненько взвизгивала. Марти прислонился затылком к стене. Ишь, наяривает. Он и сам, случалось, таскал девчонок в сено – хорошеньких служанок, посудомоек, разбитных горожаночек и деревенских простушек. И сейчас кровь быстрей побежала в жилах. Эта, похоже, горячая штучка, вон как распалила своего кавалера. Но, бесы б ее побрали, до чего же не вовремя!

Ладно, если бы здесь оказалась наивная влюбленная парочка, не зашедшая дальше поцелуев, было бы еще хуже. Эти перепихнутся и уйдут, а те бы до утра проворковали. Ищи во всем лучшее, королевский пес. Подождем. В предзимье ночи долгие.

– А-ах, – протяжно вскрикнула девчонка. Возня затихла на несколько мгновений, потом послышался смех. – Ты горя-ачий.

– Ты тоже не ледышка, – хохотнул мужчина. – Хочешь еще?

О боги, нет!

– Дава-ай… о-о…

О боги. А если они полночи здесь кувыркаться будут? А потом еще так укатаются, что здесь же и отдохнуть прилягут. До утра. Милосердная Звездная дева, клянусь, я больше никогда… никогда! Дай уйти.

Время шуршало песком сквозь пальцы, сочилось кровью из неперевязанной раны. Ничего, ночи предзимья долгие, азельдорская стража ленива. Уйдем. Марти покосился на Рихара. Без толку. Темно, не разглядеть, даже дыхания не слышно, будто мальчишка вовсе растворился в темноте. Накатила паника; Рихар, словно почуял, коснулся его руки. Хотя почему «словно». Говорил же, что чует страх. Ох, королевский пес, не позорился бы.

Возня страстной парочки наконец-то затихла, теперь слышалось только тихое, расслабленное дыхание, довольный шепот девчонки, короткие, ленивые смешки мужчины. Ну, что? Уйдут, нет? Шуршание, поцелуй… негромкий смех… зевок… Марти сжал кулаки, сильно, так, что боль огнем хлестнула вверх по рукам. Уходите. Проваливайте, чтоб вас на том свете бесы драли!

Ударил в лицо холодный ночной ветер, чуть слышно стукнула дверь. Рихар подтолкнул:

– Вылезай, быстро.

Перед дверью Марти помедлил. Вроде тихо.

– Выходи, – снова толкнул Рихар, – нет там никого, они ушли.

Двор заливала темнота,

странно густая, необычная для города. Морозные иглы пробежали по хребту, заворочались в животе. Не нюх, не тревога – паника.

– Спокойно, – непривычно взрослым голосом сказал Рихар. Марти резко обернулся: мальчишка по-прежнему был невидим. Жесткие пальцы сомкнулась на плече: – Заскулишь – попадемся. Спокойно. Ничего не делай, просто слушай меня.

– Командуй, – медленно выдохнул Игмарт.

– Через забор. К стене, переулками. Не беги, просто быстро иди. Найдешь дорогу?

– Да.

– Я буду близко. Будет страшно, не обращай внимания. Если не уверен в себе, заткни чем-нибудь пасть.

– Справлюсь.

– Остановись под стеной, закрой глаза и, что бы ни случилось, молчи. И руками не размахивай.

– Понял.

– Вперед.

Ледяные иглы паники взорвались огнем в крови. Марти перемахнул через забор и повернул к городской стене. Не бежать, просто быстро идти. Он помнил дорогу. Три квартала прямо, и это самая опасная часть пути, потом свернуть в переулки сапожного конца, там стража не ходит, и все они заканчиваются тупиками у стены.

Эхо шагов металось между спящими домами, тьма затопила улицу, и если эта морозная жуть называется невинным словом «страшно», то Герейн – добрый дядюшка. Не бежать. Ясно, почему. Побежишь – паника захватит, замутит голову, так и влетишь на полном ходу в очередные неприятности. Возможно, в смертельные.

И не орать. По той же самой причине.

Рванул с пояса ремешок для кошелька, сжал зубами. Так легче. Свернул. Хорошо. Еще немного, совсем немного, совсем. Почему так тихо?! Только ребенок плачет где-то недалеко, в каком-то из темных, утонувших в удушливом страхе домов. Если бы не этот плач, можно было бы подумать, что город вымер в одночасье.

Все-таки сорвался на бег, и почти тут же врезался в стену. Поднял голову – ни луны, ни звезд, ни даже туч, как будто неба вообще нет, а есть только сплошная непроглядная тьма. Нелюдские штучки. Выдохнуть. Закрыть глаза. И руками, говорил, не размахивать? Марти завел руки за спину, сцепил пальцы в замок. Замер. Сердце колотилось как безумное, казалось – теперь, когда стихли шаги, от ударов сердца такое же эхо идет, разносится по лабиринту темных переулков, множится, настигает…

Стиснуло, рвануло вверх, паника взметнулась черным огнем. Игмарт стиснул зубы так, что челюсти заныли и зашумело в ушах. Желудок подкатился к самому горлу, хорошо, что с утра не ел. Можно ли звать богов, если в этот самый миг тебя спасает нелюдь? Наверное, лучше не надо.

Земля ударила по ногам, и тьма отпустила. Марти ощутил колючую сухую траву под щекой. С трудом расцепил пальцы, оперся ладонями, поднялся на четвереньки. Сел. Поднял голову. В прорехах низких туч сияли звезды. Примерно в ста шагах смутно белела стена Азельдора. Закричала вдалеке сова.

Выбрались.

Что-то мешало дышать. А, бесово семя, ремень! Чтобы разжать сведенные челюсти, пришлось постараться: растереть лицо, расслабить мускулы. На ремне отчетливо виднелись следы зубов. Позорище. И руки дрожат.