Полуночные тени. часть 2
Шрифт:
– Понял уже, что деревня разбойничья, – недовольно буркнул десятник. Они стояли у задней стены постоялого двора, так, что могли видеть по левую руку исчезающую в лесу тропу, а по правую стайку девушек у колодца, бросающих любопытные взгляды на новых постояльцев одноглазого. Мужчин видно не было, а вся обработанная земля ограничивалась небольшими огородиками позади изб; но, пожалуй, только этим деревня и отличалась от обычных. Так же сидели под окнами старухи, перемывая косточки молодежи, так же носились с визгом детишки. – Хороши порядки у Герейна. Его ж земля уже?
– Азельдорская. Баронство за рекой начинается, – но здесь, подумал Марти, могут быть беглецы оттуда. Могут найтись и те, кто узнает приметное лицо честь по чести похороненного шестнадцать лет назад наследника Айрона Герейна. Игмарт удался слишком похожим на мать. Но этого риска не минуешь. Разве что мелькать поменьше перед людьми.
Подошел Анегард, переспросил:
– За рекой, говоришь? А до реки далеко? Здесь, если я сколько-то соображаю, должна быть граница, что-то вроде ничьей земли?
– Не совсем, – покачал головой Игмарт. – Бесхозных земель здесь нет, границы владений под присмотром: степь рядом, набеги случаются. Это земля Азельдора, бросовая, с которой прибыли не получить. Лес, в который разрешено ходить всем.
– И что, они там не понимают, кто здесь ходит?
– Почему же, понимают, – Марти сам не знал, что его позабавило больше: наивность Лотара или предположение о наивности азельдорского магистрата. – За некоторые товары, видишь ли, выгоднее брать не честными пошлинами, а тайными взятками.
Анегард покачал головой. Ясное дело: куда ему, лопуху честному, разбираться в этом змеином клубке. Мано углядел, как у колодца кто-то из его парней словно бы ненароком обнимает девицу, плюнул, ругнулся и пошел наводить порядок. По мнению Игмарта – зря, все равно впереди боговорот полного безделья, а здешние девицы своего не упустят.
– Расскажи лучше о землях Герейна, – попросил Анегард. – Что там за рекой, далеко ли замок, где храм.
– Я шестнадцать лет там не был, – Марти удалось сказать это ровно, только сам и услышал, как едва не дрогнул голос. – Многое могло измениться. Слышал, что деревни там не слишком процветают. Поселян Герейна не встретишь в Азельдоре, они сдают урожай своему господину, тот сам расплачивается со своими людьми, и продает потом сам.
– Деревенские вряд ли этим довольны.
– Вряд ли. Но ты же сам говорил про нелюдь.
Похоже, Анегард не сразу понял, при чем тут нелюдь. В землях Лотаров селянам живется, должно быть, неплохо. Честные господа, еще помнящие, что их первый долг – защищать свои земли и своих людей.
– В замок упрешься, если ехать из Азельдора по тракту. Он построен на холме, отличная позиция для обороны и для контроля над дорогой. – Игмарт тряхнул головой, прогоняя всплывшую перед глазами картину: они с отцом стоят на вершине башни, широкий двор залит полуденным солнцем, над крутыми склонами холма вьются ласточки, а внизу стелется широкой извилистой лентой торговый тракт, едет к замку отряд всадников, впереди – воин на широкогрудом боевом жеребце. Отец роняет зло: «Принесло же!», а потом, спохватившись, отсылает Марти вниз: «Скажи матери, что к нам гости».
– Если контрабандисты ходят через земли Герейна, он должен знать?
– Наверняка.
– Все-таки это безумие, что ты нас именно сюда приволок.
– Риск, – согласился Игмарт. – Но я мог бы предложить пару-тройку более безумных вариантов. Не бойся, Лотар, контрабандные тропы не ведут в храм, а я еще помню, как выйти туда напрямик. Знаешь, давай отложим разговоры на завтра. Ты командир, я бы на твоем месте не перекладывал всю работу на Мано. А я хочу пройтись вокруг деревни.
Он не стал объяснять, зачем: наметить, куда бежать, в случае чего. Опасно иметь в запасе единственный путь для отступления. Да и откуда враг подобраться может, тоже полезно знать. По-хорошему, всем этим именно Лотар должен был заняться, но что с лопуха взять. А дрессировать его, дотягивая щенка до воина и командира, Игмарт не нанимался.
Храмовый день не останавливает людские заботы, труды и битвы, он лишь дает право отвлечься. Хотя бы на пару мгновений, достаточных, чтобы мысленно вспомнить своего бога и вознести короткую молитву, если нет повода говорить с покровителем у алтаря. Для храмового дня нет определенного закона, есть лишь традиции, а главная среди традиций звучит очень просто: к богам не ходят попусту. Богам не нужны визиты из вежливости и молитвы не от души. Если нечего сказать, молчи.
Храм в деревеньке у леса был таким же потаенным, как сама деревенька. Тесный круг каменных алтарей на крохотной поляне в густом ельнике, наткнется случайный человек, решит – с тех давних времен остался, когда леса здесь были гуще, деревни малолюдней, а на месте баронских замков горели костры разбойников и лихих людей. Впрочем, возможно, так оно и было: алтари и впрямь выглядели древними, и силой от них веяло древней, намоленной. Анегард, конечно, не мог чувствовать силу так, как ощущают ее обученные и тем более посвященные храмовники, но у алтаря собственной богини ошибиться невозможно. Звериная матерь, покровительница Лотаров, здесь отвечала ему сильней и охотней, чем в домашнем храме баронов Лотарских.
Алтарь обнимал теплом лежавшие на нем ладони, вливал уверенность. «Великая, помоги исполнить порученное, – беззвучно молил Анегард. – Помоги справиться, против меня будет сила, непосильная обычному человеку, но я не могу отступить. Не имею права, да и не хочу. Нельзя делать с живыми душами то, что сделали здесь».
Отступала память о королевском поручении, о несправедливом, лживом обвинении, которое нужно отвести от отца и от себя. То, что барон Лотар обнаружил здесь, то, что мешало живущим здесь людям и нелюди спокойно жить и спокойно умирать, тоже было несправедливым. Беды Лотаров не казались богине бедами: людские интриги мелки и мимолетны. А здесь дышала, жила, кричала беззвучным ужасом беда, которая возмущала даже богов. Но что могут боги без людей! Их власть – лишь в том, чтобы дать силу тем, кто готов действовать.
Анегард был готов.
Игмарт не знал, о чем молился Лотар, но видел – чего бы тот ни хотел, его богиня ему не отказала. На лице Анегарда застыло новое, непривычное выражение силы и спокойной уверенности. Хорошо. Очень хорошо, потому что Игмарт ничем таким похвастать не мог.
Звездная дева услышала его, это он понял. Но битва, предстоявшая Игмарту, была не из тех, в каких помогает благословение Девы. Ему желали победы, и только. Во имя будущего – если выживет, помощь светлой богини понадобится для других дел. Конечно, Марти подошел и к алтарю Воина, но лишь для того, чтобы сказать, как заповедано: «Я иду в бой и помню о чести». Небесный воитель не играет в поддавки сам и не любит того от других. Он не дает ни силы, ни храбрости сверх того, что есть у человека, его воля не переломит ход боя, не принесет победы достойному, но неумелому, не поставит справедливость и благую цель выше вовремя брошенного в сражение резерва или вовремя всаженного в спину кинжала. Он просто смотрит с небес.