Полуночные тени. часть 2
Шрифт:
– Как ты? – тихо спросил Рихар. Оказывается, все это время мальчишка тихо сидел рядом. Снова – просто мальчишка. И, кажется, такой же уставший, разбитый и растерянный, как и Марти.
– Терпимо, – неловко ответил Игмарт. – Почти хорошо.
– Пойдем тогда, – Рихар встал. – Рассвет скоро.
Вопреки тайным опасениям Марти, ноги его вполне себе держали, и после первых немного неуверенных шагов он сумел взять неплохой темп. Больно, голову ведет от слабости, но бывало и хуже. Мальчишка легко шагал рядом, от него не веяло ни страхом, ни опасностью, наоборот – готовностью подхватить и поддержать. Странно, неправильно. Не привиделась же мутная мгла, до краев напитанная ужасом? Нелюдь. Опасная тварь. Мальчишка, который спас его – возможно, рискуя собой.
– Рихар. Могу я спросить?
Ответил быстро, будто ждал вопроса:
– Лучше не надо.
Какое-то время шли молча. Сначала ломалась под ногами сухая трава, потом вышли на тропу. Скоро тропа свернула в лес. Нелюдь выбирал путь уверенно: не иначе, подумал Марти, лотаровский дар ведет. Ну и хорошо, слава Звериной матери.
– К утру дойдем, если быстро идти, – сказал мальчишка. – Сможешь?
– Да.
Прибавил шагу. Хорошо, что за день отлежался. Все не так страшно, как могло бы быть. Почти хорошо.
– Рихар.
– Я же сказал, не надо.
Марти на ходу коснулся худого плеча:
– Я не спрашиваю ничего. Просто спасибо.
– А-а, – мальчишка насмешливо фыркнул. – Пожалуйста.
Владетельный барон Готфрид Герейн отнюдь не отличался добрым нравом, но все же редко когда бывал настолько разъярен, как сейчас. Он еще сдержался, сумел не сорвать злость на доставившем вести гонце, даже наградил того – а как же, за дурные вести надо награждать щедрей, чем за добрые, иначе рискуешь узнать их как раз в шаге от эшафота. Пусть гонец радуется полученной от господина серебрушке да похвале за расторопность, пусть гонит коня во весь опор, поспешая обратно в Азельдор с наказом – найти, живым взять, даже если весь город вверх дном перевернуть придется! И щенка, и всех, кто с ним рядом! Причастны или нет, люди короля или случайные попутчики, после разберемся, пока важно не упустить.
Барон Готфрид Герейн метался по парадной зале родового замка, честя на все корки проклятого щенка, нерадивых азельдорских стражников, а пуще всего – давшего себя убить мага, чтоб ему всю вечность посмертия вариться в кровавом котле Хозяйки тьмы. Подпустить королевского пса на расстояние броска ножом! Это же каким надо быть остолопом! Кретином самоуверенным! Нет, что самоуверенности ныне покойному мэтру Суришу не занимать, Герейн знал всегда. Но полагал, что неумеренное самомнение мага относится все же к его знаниям, умению чары плести, короче, к тем областям, в коих он и впрямь достиг определенных высот. А он, вишь, вздумал! Тягаться с королевским псом в бою! Боги великие, видели вы другого такого болвана?!
А Готфриду Герейну теперь мало того что с племянником и прочими королевскими прознатчиками разбираться, так еще и нелюдь самому в узде держать! Или, если не удержит, избавляться, зачищать, как положено, упаси Старуха! Для того ли прикармливали. Да только вспомнить, чего стоило Суришу заклясть тварей на повиновение хозяину! Впрочем, все же меньше, чем самому Герейну – найти зерно смысла в древней семейной легенде, свести концы с концами в неясных слухах, отыскать старые хроники, надежно запертые в пыльном архиве родового замка. Обычно об избранниках в роду помнят крепко и гордятся ими непомерно, но у кого нынче хватит дерзости похвастать избранником Старухи в предках? Тем более таким, который, может статься, до сих пор где-то летает, кровь из добрых людей пьет. Боги не любят ослушников. Дурак был пра-пра-какой-то-дед, барон Зигмонд Герейн, ох и дурак. Такой бы случай Готфриду, уж он бы своего счастья не упустил. Но его боги не отметили, ему пришлось покупать то, что предку на дармовщинку предлагали. Деньгами, кровью, смертью… Деньги были свои, кровь и смерти – чужие, однако достались не дешевле, Суриш свидетель.
Вспомнив, сколько тайных трудов брал на себя маг, Герейн заскрипел зубами. Храбрости ему не занимать, но Хозяйку тьмы улещивать – одной храбрости мало. Суриш не таился от господина, все тонкости кровавых ритуалов Герейн видел своими глазами, и не раз, но одно дело видеть, а другое – самому… Все же спокойней, когда между тобой и темной богиней хоть какой, да посредник.
Но и терять послушную своей воле стаю кровососов барон Готфрид Герейн не хотел. Это ж какая силища! Какой способ людишек в кулаке зажать, да так, чтоб никто сторонний не подкопался! Основа нынешнего благополучия, и ладно бы только нынешнего – будущего! Главный, пока что тайный козырь в той большой игре, где ставкой – трон его всем надоевшего величества Гаутзельма. Сейчас нелюдь держат суришевы чары. Пока держат; надолго ли хватит – одной Старухе ведомо. Проклятый щенок, и тут подгадил! Суриш мертв, другого умелого мага не вот так сразу отыщешь, да еще не сказать, что получится привязать к себе, молчание и верность обеспечить. Нет, на магов надежды мало, придется теперь самому нелюдь держать. Благо, что на кровь Герейнов заклята. В ближайший же храмовый день Старухе поклониться, испросить благословения, жертву пообещать… Нет, жертву придется сразу! Он не маг, у него нет должной силы, великая богиня не снизойдет к просьбе, подкрепленной лишь обещанием будущей платы, словно от какого-то торгаша. Сразу. Со всем почтением. Боги, страшно-то как. Бесов Суриш, нашел время помереть! Кретин.
– Ты мне ответишь, – цедил сквозь зубы Герейн, сам того не замечая, – ты мне за все ответишь. За все заплатишь, щ-щенок…
Анегард глядел на спящего Игмарта и отчаянно боролся с назойливым, слегка досадливым восхищением. Наглец, неприятный тип, королевский соглядатай, было бы кем восхищаться! Ну да, любой другой несколько дней пластом бы валялся, горячий бульончик из чужих рук хлебал, а этот на своих ногах из города выбрался, до лагеря дошел, и только потом свалился. Ну так королевский пес – это и не «любой», а «лучший».
– Сильный парень, и не трус, – эхом от его собственных мыслей сказал Рихар.
– Сам-то как? – спросил Анегард. – Устал?
– Устал, – с легким удивлением признался мальчишка. – Раньше такое легче давалось.
Помолчал, добавил задумчиво:
– Наверное, это хорошо. Я себя человеком ощущаю.
– Тогда точно хорошо, – согласился Анегард. – Отдыхай.
Рихар расстелил попону, лег, укрылся и, кажется, через мгновение уже спал. Свернулся в клубок, натянув одеяло на макушку – не то по-звериному, не то по-детски. Анегард чувствовал его усталость, обычную, человеческую, ничуть не похожую на отупевшее равнодушие нелюди. Наверное, не стоит мальчишке часто прибегать к нелюдским способностям. Пусть привыкает снова жить человеком.
Анегард прошелся по временному лагерю, проверяя, все ли в должном порядке. Хорошо, деревня далеко, за лесом, а в лес поселянам ходить не сезон. Отозвал Мано в сторону, сказал:
– Как Рихар с Игмартом отдохнут, сразу выступаем. Не хочу под самым городом сидеть.
– На юг? – уточнил десятник.
Анегард подавил досадливый вздох:
– Куда ж еще. Герейн и герейнова нелюдь, чтоб их. Узнать бы, как там отец…
А лучше – управиться поскорее да вернуться. Но о такой удаче молодой барон не то что вслух сказать, даже думать себе не позволял. Нельзя искушать богов.
– И еще, Мано, деревни обходим.
Десятник подавил вздох. Кивнул:
– Понял.
– Скажи всем, чтоб не шумели.
Близкие стены города внушали тревогу. Много ли времени понадобится страже, чтобы обойти постоялые дворы и убедиться, что Игмарта там нет? День, от силы два. А потом? Хорошо, если решат, что фальшивый менестрель нашел пристанище у кого-то из горожан. Но все равно лучше поскорей убраться от Азельдора подальше.
Угадать бы, как поведет себя Герейн. Поспешит в Азельдор лично присмотреть за поисками заклятого врага или засядет в замке? Хотя в любом случае нужно двигаться к его землям. Найти ту загадочную нелюдь, которую королевские маги не обнаружили, или убедиться достоверно, что искать нечего.