Полуночный Дождь

Вудрафф Джетти

Я улыбнулся ей, и затем мы оба посмотрели вверх одновременно. Сильный аромат кофе наполнил мой нос, когда мы сошли с тротуара возле Старбакса. Дженни потянула меня за руку, спасая от такси, чуть не наехавшего на меня. Что-то было не так. Самолеты пролетали над городом, но не так. Он летел низко и не в том направлении. Мир остановился, и весь Нью-Йорк посмотрел вверх.

— Что это? — спросила Дженни. Ей на самом деле пришлось повысить голос из-за приближающегося шума. Я не знаю, что я тогда думал о том, что происходило. Нападение инопланетян? Конечно, это могло прийти в голову после последнего фильма, который мы с Дженни смотрели,

«Искусственный интеллект». Я притянул Дженни ближе к себе. Казалось, это заняло больше времени, чем было на самом деле, но даже тогда это не имело смысла. До первого контакта. Улицы из мрачной тишины превратились в громкую панику. Мы были так близко, мы все это наблюдали. Дженни отвернулась и уткнулась лицом в мою грудь, когда самолет протаранил башню.

— Что происходит, Блейк?

— Я не знаю. Пойдем. Давай убираться отсюда.

Я потащил её по улицам, обгоняя испуганных людей. Те вещи, которые я слышал, никто никогда не думал услышать. Беги, террорист, утечка газа, башни-близнецы, звуки были оглушающими. Я помню, как один мужчина кричал людям, чтобы они бежали со всех ног. Все так и сделали. Все боялись, что это конец.

— Не смотри! — приказал я, когда одна женщина закричала, что люди выпрыгивают из окон.

— О, Боже. Они и правда, Блейк. Люди выпрыгивают.

— Я говорил тебе не смотреть. Не смотри. Бежим, Дженни. Держись за мою руку и бежим.

— Ладно? — мне пришлось остановиться и потрясти ее за плечи, чтобы успокоить. Слезы черными струйками текли по ее щекам, и она тяжело дышала. — Успокойся, Дженни. Я вытащу нас отсюда, хорошо? Пожалуйста, перестань плакать. С нами все хорошо. Все хорошо, — повторял я.

Мы бежали и бежали, подальше от этого места. Люди кричали, чтобы все убегали. Я даже услышал, как какой-то человек закричал, что прямо на нас направляется реактивная ракета. Я остановился и начал лихорадочно оглядываться по сторонам, чтобы определить, в какую сторону идти, когда пожарный сказал нам, что мы не можем идти вниз по улице. Я знал, что она приведет нас обратно туда, откуда мы бежали. К этому времени дым и гарь добрались до наших легких, и мы закашляли. Мы развернулись и пошли не в том направлении, после того, как пожарный пресек нашу попытку свернуть в переулок. Казалось, мы бежали совсем недолго, но в новостях тем вечером рассказали, что второй самолет врезался в другую башню восемнадцатью минутами позже. Мы остановились и посмотрели вверх, когда вторая бомба взорвалась. Дженни снова закричала, но я не остановился. Я продолжал идти, держа ее за руку мертвой хваткой.

— Папа! — закричала Дженни, отвечая на свой телефон. Мы были очень напуганы, и я был не более чем трусом. Я не знал, что делать. Не знал, куда идти, или какого черта происходило. — Нет, я в порядке. Я с Блейком. Мы туда сейчас направляемся. О, Боже. — Обломки и осколки разрушенного здания сыпались, как конфетти в канун Нового года. Я потянул ее сильнее.

— Пойдем, — закричал я. Ее телефон взлетел в воздух, и мы оставили его. Звук взрыва был оглушающим. Я никогда не смог бы его забыть, и я просто хотел, чтобы она была в безопасности. Мне плевать было на телефон. Что-то ужасное происходило прямо у нас на глазах. Что-то, что навсегда изменило нас.

Мои родители оставались у Холденов весь день. Мы все были прикованы к экрану

телевизора, пока ситуация все больше ухудшалась. Около восьми вечера Дженни, наконец, была сыта по горло новостями. Я единственный, кто обратил внимание на ее неожиданный уход. Взгляды всех остальных оставались прикованными к новостям. Ничего нового уже не передавали, просто постоянно повторяли одно и тоже, показывая в основном те же кадры, но иногда у них появлялось что-то новое. Многие люди воспользовались своими видеокамерами на телефонах и засняли то же самое, но с другого ракурса. Я знал, что выпрыгивавшие из окон люди, которых показывали более крупным планом, были теми же людьми, падение которых мы с Дженни наблюдали.

— Ничего, если я поднимусь с Дженни? — спросил я, глядя на Холденов. Барри обнимал свою жену, мой отец обнимал мою маму, и я хотел обнять Дженни. Она страдала, и я был частью этого. Я хотел быть с ней, а не сидеть на краю дивана со всеми остальными.

— Да, можешь пойти, — кивнул Барри, впервые дав мне разрешение остаться с Дженни наедине в ее комнате. Его взгляд вернулся к телевизору вместе со всеми остальными.

— Заходи, — позвала Дженни.

— Ты в порядке?

— Нет. Что происходит, Блейк?

— Я не знаю, Дженни. Пожалуйста, не плачь больше.

— Останови это. Займись со мной любовью, Блейк.

Это совсем не то, чего я ожидал. Вообще не то. Дженни сняла свою кофту через голову, и я попятился назад. Она напугала меня до смерти. Мое сердце колотилось в груди также быстро, как когда я увидел, как первый самолет врезался в первую башню.

— Что? Нет. Оденься. Ты не втянешь нас в неприятности.

— Пожалуйста, Блейк. Пожалуйста. Заставь меня почувствовать что-то другое. Ты ведь любишь меня, разве нет?

— Конечно, люблю, но это не поможет. Мы еще даже не подростки.

— Я уже подросток. Тебе придется подождать до декабря.

— Дженни, перестань раздеваться. — Мать честная. Какого черта она делала?

— Просто сделай это, Блейк. Ты ведь знаешь, что думал об этом. — Я потерял дар речи. Я ничего не мог сделать, и мое тело предало меня. Мои руки обняли ее, а ее маленькие груди прижались к моей груди. Черт. Джении была голой. Полностью обнаженной.

— Дженни, — взмолился я.

— Если ты не сделаешь этого, я начну думать самое плохое. Я решу, что это из-за меня, что ты меня не хочешь.

— Конечно же, я хочу тебя. Я ничего в жизни так не хотел.

— Тогда докажи это, Блейк.

— Это реплика парней

— И моя тоже. Я могу сказать это, если хочу.

— Дженни, пожалуйста.

— Пожалуйста, Блейк. Пожалуйста, сделай это. Займись со мной любовью. Пожалуйста.

Я знал, что не должен был делать этого. Она испытала эмоциональное потрясение. Я знал, что это было бы неправильно.

— У нас даже презерватива нет.