Полуночный ковбой (сборник)
Шрифт:
Джо приподнял шляпу.
— Прошу прощения, мадам. Я у вас тут впервые. Приехал из Хьюстона, что в Техасе. Вот хочу поглядеть на Статую Свободы.
— Чего-чего? Что вы хотите посмотреть? — Дама подняла брови, ее рот недоверчиво приоткрылся.
— Статую Свободы. — Джо выдал улыбку, способную затмить солнце. Он умел слегка подергивать ртом, так что улыбка появлялась внезапно, словно случайно, и ценность ее от этого намного возрастала.
Но на даму эти штучки не подействовали.
— Она присела только что под кустик в Центральном парке справить нужду. — Теперь она говорила громко
Богатая дама пошла прочь, но обернулась и подмигнула Джо, а вдобавок улыбнулась явно ободряюще. Сбитый с толку, Джо провожал ее взглядом. Дама в обтягивающем черном платье и розовых туфлях на высоких каблуках шла по Лексингтон Авеню, зазывно помахивая бедрами. Собачонка едва успевала следом.
На переходе она вновь оглянулась, чуть задержалась, улыбнулась и подхватила пуделя на руки. Бедный песик бился в ее объятиях, а она, сюсюкая, успокаивала его, как ребенка.
Джо поспешил за угол и нагнал ее у подъезда жилого дома. Дама, уверенная, что Джо следует за ней, направилась внутрь.
Джо проскочил через двойные двери из чистого золота. Ну, наверное, все-таки не золотые, но уж точно позолоченные, в общем, любой входящий понимал, что живут здесь далеко не бедные люди.
Он зашел в обитый коврами лифт. Богатая дама смотрела в другую сторону, словно Джо и не было рядом. Но стоило дверям сомкнуться с мягким шипящим звуком, похожим на шорох банкнот, как женщина немедленно впилась в Джо губами и стала об него тереться. Потом скорчила рожицу, как малышка (это при ее-то габаритах) и пропела: «Приве-ет». Джо задрожал. Пудель тявкнул, снова прошелестела дверь. Они очутились в квартире, сплошь устланной пушистыми белоснежными коврами.
Дама подхватила Джо под руку и подтолкнула к белому с золотом рабочему столу:
— Позвонить надо, вот дерьма-то!
Одной рукой она набирала номер, другой расстегнула Джо пуговицу на брюках и начала дергать «молнию». Дальнейшие события, происходившие весьма быстро, затмили самые сладостные и смелые мечты Джо.
— Это Кэсс Трехьюн, — проворковала дама, расстегнув, наконец, «молнию» и запустив руку внутрь. — Есть для меня что-нибудь? А кто у телефона? Имельда? Привет, моя прелесть. Ну что там для меня? Нидлман, так. Ясно. Давно получили? Я говорю, когда? Ладно-ладно. Перезвонить ему? Поняла. Да поняла я, Имельда, поняла, черт тебя дери! Спасибо, привет.
Не опуская трубки, дама нажала на рычаг и скосила глаза на сокровище, которое нащупала левой рукой.
— Ух ты! — с уважением воскликнула она и, пока набирала следующий номер, не выпускала добычу из рук.
— Будьте добры мистера Нидлмана!
Наступила пауза — тут она отпустила Джо, задрала юбку, повернулась и стала к нему спиной, заставив обнять себя за талию.
— Здравствуйте, мистер Палмбаум, а вы-то что там делаете? Благодарю, я себя прекрасно чувствую. Просто превосходно! Позовите Мори, пожалуйста. — Снова пауза. Женщина прижалась губами к уху Джо: — Не так сильно, Бога ради. Я не выдержу, я умру… Мори, это ты? — Голос дамы стал мягким и нежным: так ребенка заманивают в западню, обещая конфетку.
— Мори, приветик. Мне передали, что ты звонил. А я прогуливала Малыша. Нет, сладенький, я сидела дома все время и только раз вышла с Малышом. Ну надо же собаченьке сходить по своим делишкам. Ну около трех я тоже его выводила. И по службе была занята, так что ни с кем не была, ей-Богу! Ну а ты ведь ничего не просил передать. Верно? Хорошо! Да, именно это я и сказала! Ах, ты сводишь меня с ума! Да, я с ума сойду… Если ты повесишь трубку, я тут все вверх дном переверну… Мори, знаешь, ты мне надоел! Да знаю я, чего тебе от меня надо — все того же! А вот попробуй сам себя обслужить… — Она хихикнула: — Да не это я имела в виду, старый дурачок. А теперь прикинь, когда сможешь приехать ко мне?
Дама повернулась к Джо и втолкнула язык ему в рот. Это была отнюдь не страсть, ею двигало скорее профессиональное любопытство, как у дантиста, которого интересует лишь форма боковых резцов у пациента.
Неожиданно прекратив это занятие, она снова заговорила:
— Ладно, твое дело, но ты меня огорчил.
Дама подмигнула Джо, давая понять, что эти слова относятся вовсе не к нему.
— Мори, я, пожалуй, посплю часок, потом пообедаю, посмотрю телевизор и буду одеваться долго-долго, ну так, чтобы время убить. Согласен? Ну и хорошо, мой миленький, а вечером встретимся у Джилли.
Она издала в трубку непристойный звук и засюсюкала:
— Не-е, ты у меня один-единственный. Я тебя тоже ужасно люблю.
Она положила трубку и обрушила на Джо и страсть, и тело — неизвестно, чего было больше.
Дальнейшие события, свидетелем которых стал пудель, разворачивались последовательно в трех комнатах. Начавшись у письменного стола, действие переместилось на столик для коктейлей, захватив еще два стула и пуфик. Потом они перекочевали к сушильной доске на кухню. Тут пудель заскучал и удалился. Когда богатая дама и Джо наконец добрались до спальни, выяснилось, что собака заняла кровать. Не теряя зря времени, они расположились на полу. Там их сморил сон, и они проспали на белоснежном пушистом ковре до вечера.
Джо пробудился оттого, что ему показалось, будто пудель покусывает его за ногу. Он осторожно убрал ногу, однако кто-то вцепился в нее руками. Раскрыв глаза, он понял, что покусывала его женщина. Он сел и потянулся к ней, но она шаловливо вскочила и, обнаженная, побежала на балкон. Джо — за ней, снова поразившись ее крупной фигуре. Он был в восторге от того, что дебют произошел в роскошной квартире с настоящим балконом. Он гонялся за женщиной до тех пор, пока она сама не позволила поймать себя. Запыхавшись, она прислонилась к парапету, который не позволял упасть с пятнадцатиэтажной высоты.
— Тихо! — зашептала женщина, вглядываясь вверх. — Звездочка летит в тумане, загадаю я желание. Вот, готово!
Она навалилась животом на парапет, явно приглашая Джо оценить ее необъятные достоинства. Тот встал за спиной.
— Ах, — заверещала женщина, — я так боюсь, боюсь высоты!
Джо взял ее сзади обеими руками, наслаждаясь упругостью мышц, игравших под ладонями: «Ишь ты, разлетелась», и крепко прижал к себе, овладевая ею.
— Эй, парень! — заорала она. — Что ты там творишь? Куда… не надо… я не… — и тут умолкла.