Полуночный ковбой (сборник)
Шрифт:
Вот славно сидишь с приятным человеком, но тут заметишь кое-что, и хорошего настроения как ни бывало, и все кругом — грусть и печаль. Эти мысли, а также сознание собственного бессилия помочь другу выправить его изуродованную ногу вызвало у Джо лютый гнев, он еле сдерживался, прямо кипел от ярости и все искал, на кого бы ее выплеснуть. Тут на глаза попался орущий музыкальный автомат. Джо сперва обложил его трехэтажным, а потом вспомнил, как в одном фильме здоровый ковбой крушил направо и налево всю эту светомузыку.
Джо вскочил,
Джо смущенно улыбнулся и отправился в туалет. По пути он понял, что у выпивки есть и неприятные побочные явления: его тошнило, голова кружилась.
Он заторопился, чтобы его не вырвало в коридоре.
Прополоскав горло над раковиной, он решил поговорить по душам с зеркалом и удивился, услышав бас Хуаниты-Босоножки, шедший из его собственного тела: «Ты, ковбой, на это пойло не налегай, тебе еще работать». «Заткнись, старая карга! Сам знаю, что мне делать», — заорал Джо, стараясь перекрыть чужой голос.
Вернувшись за стол, он предупредил Риццо:
— Больше не пью. С меня хватит.
Риццо думал о своем. Прищурившись, он кивнул.
— Я тут все обдумал. — Голос словно прорывался сквозь шуршащий песок. — Тебе, Джо, повезло. Дай сигарету.
Джо быстренько зажег ему «Кэмэл». Предчувствуя, что наступает кульминация разговора, он и сам закурил, глубоко затянулся и наклонился к собеседнику.
Риццо выдохнул облако дыма. Он все поглядывал на Джо, одобрительно покачивая головой и мыча нечто нечленораздельное.
— Тебе нужен, — наконец изрек он, — мистер О’Дэниел.
Тут музыкальный автомат завопил как резаный, и оглушенный Джо не расслышал имени, столь ему необходимого.
Риццо старательно удалял с языка табачную крошку. Потом стал ее разглядывать, зажав в пальцах.
Джо сжал его руку.
— Чего-чего мне нужно? — проорал он.
— Мистер О’Дэниел, — повторил Риццо.
— Кто?
— Мистер О’Дэниел.
— Громче!
— Тебе нужен импресарио! — крикнул Риццо. — Ты знаешь, что это такое?
— Ну, скажи!
— Ладно, слушай. — Риццо наклонился к Джо так, чтобы тот смог разобрать каждое слово. — Эти бабы, ну твои кошечки, они в основном старые, богатые, да и в обществе не последние шишки. Дошло? Поэтому им нельзя, ну не могут они бегать по Таймс Сквер и выбирать товар. Тут нужен посредник, агент, в общем, импресарио. Усекаешь, Джо?
— Да-да. — Джо энергично закивал, а потом снова приблизил ухо вплотную к губам Риццо.
— Ну и хорошо. А мистер О’Дэниел и есть тот самый посредник! — Он раскинул руки в стороны, повернув ладони вверх. — Так-то вот!
На Джо снизошел блаженный покой, он откинулся на спинку стула. Она была жесткой, но Джо в тот момент казалось, будто ее слепили из пуха. Он, улыбаясь, тряхнул головой, выругался от души и радостно рассмеялся.
— Вот, например, — продолжал Риццо, — две недели назад я свел с ним одного парня. Так теперь он как сыр в масле катается. Здорово прибарахлился, машину купил. В банк шляется каждый день — деньги кладет. А ведь далеко не жеребец, прямо скажем, мужичонка так себе.
Джо подался вперед.
— Эх, мне бы, черт побери, пораньше тебя встретить!
— Да, позор-то какой, что парень вроде тебя выкладывает двадцать долларов какой-то толстухе. Надо совсем ума лишиться. Но я тебя за это не виню. Ей-Богу, я сам такой. Пожалуй, еще хуже. Стоит бабе заплакать, я ей все отдам, что ни попросит. Чуть слезу пустит, я готов сердце из груди вырвать.
— Что ж, операция несложная, — вмешался кто-то в разговор. — Я бы сказал, плевое дело.
Подошли двое парней, которых Джо заметил раньше. Говорил тот, что повыше — с загорелым лицом и голубыми глазами. Его можно было принять за фермера, если бы не выщипанные в узкую полоску брови.
— По мне, так у тебя сердечко вырезать, — продолжал высокий, — то же, что нарыв вскрыть.
— Джо, пошли отсюда, — взвизгнул Риццо, но с места не двинулся. Парень преграждал ему дорогу.
— В самом деле, — не унимался высокий, — ты посиди спокойненько, а я тебя ковырну пилочкой для ногтей. И резака не нужно. Ну как, согласен, Крыс?
— Меня зовут Риццо.
— Риццо или Крысцо — какая разница?
Тут встал Джо Бак. В его движениях угроза непостижимо смешивалась со снисходительным добродушием — точь-в-точь, как у героев вестернов.
— Здорово, ребята! — Улыбка, предназначенная долговязому, говорила: «Я редко убиваю, но если уж на то пошло…»
Парни смотрели на Джо с явным уважением. Тогда он медленно обвел их презрительным взглядом, дескать, не на того напали.
— Ладно тебе, Джо. Я привык, что калек дразнят. Особенно в таких забегаловках.
— Извиняюсь. — Похожий на фермера парень очень вежливо обратился к ковбою: — Можно задать вопрос?
Тот многозначительно опустил веки в знак согласия.
— А вопрос такой: вы сидите здесь, а он, — жест в сторону Риццо, — сидит тут. Как вы думаете, он сумеет запустить руку вам в карман? Впрочем, — «фермер» пожал плечами, — я уверен, что он уже все продумал. — Он повернулся к Риццо. — Спокойной ночи, голубки.
Парни удалились. Риццо посмотрел на Джо широко распахнутыми глазами, полными горечи.
— Ну вот, теперь ты подумаешь, что я — нечестный человек. — И не дав Джо рта раскрыть, продолжал: — А я нечестный и есть. Так что брось меня здесь и иди. У нас свобода.
— Да никуда я не пойду, — с жаром возразил Джо. — Подумаешь, маленько на руку нечист, меня, брат, не обманешь!
Тут в голове Джо снова мелькнула Хуанита-Босоножка: она выла, задрав морду на луну.
— Кроме того, — на ведьму Джо не обращал внимания, — ты тут все знаешь, так что подсоби из этого дерьма выбраться, а уж за мной дело не станет.