Полуночный лихач
Шрифт:
Если бы Гошка мог попасть в суворовское училище! Но отец его был алкоголиком, а мать всю жизнь гнула спину на ферме. Детей таких родителей в суворовцы не берут! Да и легкие у него были слабые. Но в армию возьмут, возьмут, а уж там-то…
– Ничего, повзрослеешь – окрепнешь, – утешал Бармин. – Занимайся спортом, побольше бывай на свежем воздухе.
Гошка слушался каждого его слова, и вот однажды Бармин задумчиво, словно бы про себя, открыл ему такое… Он вдруг отложил журнал, который пролистывал, и, глядя прямо в Гошкины глаза, произнес:
Уж конь его зарей объят,И светятся копыта.Он скачет прямо в Асхабат,С ним небольшая свита.– Что? – спросил Гоша, вдруг похолодев.
– Молчи!
И Константин Сергеевич начал говорить стихи про то, как генерал хотел взять крепость Асхабат голыми руками. А на его пути встали семьсот текинцев, при каждом шашка и кинжал, ружье и пистолеты. И молодой генерал уговорил текинцев сдаться: «Довольно жить разбоем!» И те поклялись ему в вечной верности. А когда он отправился обратно, прежние враги стали его огромной почтительной свитой.
Гром славы двадцать верст подряд,Все двадцать верст поездки!Он взял без боя АсхабатОдин, при полном блеске. [3]Гошка слушал-слушал и вдруг заплакал от восторга перед этим русским солдатом, перед великим Скобелевым, который дослужился до генерала из рекрутов, ну совсем как мечтает он сам… И тут Бармин сказал:
– А может быть, правда вся та чушь, которую говорят о переселении душ? Может быть, в тебе и в самом деле возрождается душа великого русского воина?
3
«Поездка Скобелева. 1881». Стихи Юрия Кузнецова.
Он произнес это задумчиво, словно про себя, даже не ожидая, что Гоша Замятин поймет. И никто из них тогда не знал, что эти вскользь брошенные слова сломают Гошину жизнь.
Наши еще воевали в Афгане, когда Гоше настала пора призываться. Правда, ходили слухи, что боевые действия скоро кончатся, но Гоша молился, чтоб они продлились еще чуть-чуть. Чтоб он успел на настоящую войну! Он сдал на аттестат в прошлом году, но, как ни упрашивала мать, даже не попытался куда-нибудь поступить. «Ты же любишь историю, – сказал Бармин. – Иди на истфак в пединститут! Я с тобой позанимаюсь, там и конкурс невелик, и парней берут хорошо».
Гоша обиженно поджал губы. Охота была поступать в девчачий институт, куда его возьмут только потому, что он парень. Да, парень, но ведь не племенной бугай! Есть только одно место в мире, где он почувствует себя по-настоящему гордым за то, что – мужчина. Это армия! А если поступишь в институт, в армию не попадешь. Кто ж тогда побьет на фиг всех духов, если откосит Гошка Замятин?
До весеннего призыва Гоша устроился на завод «Полет». А завод «Полет», несмотря на свое крылатое название и местонахождение на родине великого летчика, делает отнюдь не самолеты. На заводе «Полет» производят замечательную чкаловскую водку! И если кто-то всерьез уверен, что сапожник всегда ходит без сапог, а производители водки не пьют своего продукта, то человек этот глубоко ошибается. Да и вообще, российская глубинка…
Девчонки на «Полете» работали хорошенькие, ну а лучше всех была Шурочка с ОТК. Кавалеров вокруг нее всегда вилась целая стая, Гоша и подходить опасался: ростом он не больно вышел, а Шурочке, видимо, нравились высокие парни, там такие красавцы двухметроворостые ошивались… гренадеры, а по-нынешнему сказать – кремлевская гвардия. Шурочка и сама была довольно высокая, а Гошке как раз такие и нравились, просто до дрожи!
Он так по ней страдал, что даже с ребятами близко не сходился. Потому что, только затеется какая-нибудь компания, сразу начинаются разговоры про Шурочкины ножки или высокую грудь. И все, что с ней испытывают в постели. Гошка этого просто переносить не мог, маялся ревностью, а потому начал избегать друзей. Ходит себе молчком, особняком да зыркает по сторонам глазами: нет ли поблизости Шурочки? Увидит – и замрет: неужели правда все то, что о ней болтают? Нет, она не такая! А если даже и такая, ему плевать, главное, что она – это она!
Шло время. Но вот как-то заметил Гоша, что красавица на вечерах все чаще жмется у стены, в то время как бывшие кавалеры танцуют с ее подружками, которые ранее подпирали эти самые стены. И еще он заметил, что взор карих с поволокой Шурочкиных очей уже не скользит где-то над Гошкиной головой, а иной раз опускается на уровень его ста шестидесяти восьми сантиметров. И однажды эти ее чудные глазки очень нежно сверкнули в ответ на Гошкин взгляд. И он осмелился пригласить ее танцевать, вернее сказать, переступать с ноги на ногу под сладкую музыку, держась друг за дружку.
На них оглядывались. Гошка видел кривые улыбки, слышал шепотки, и ноги у него подкашивались от восторга. Теперь-то он понимал, что произошло! Он тоже давно нравился Шурочке, но та стыдилась это показать. И решила отшить всех своих парней, чтобы Гошка смог наконец к ней подойти…
Из клуба они ушли вместе. Подавая барышне пальто, Гошка услышал похабный хохоток двух ребятишек из отгрузки, и сердце его облилось сладким сиропом торжества. «Чтоб вам всем полопаться от зависти, а Шурочка теперь – моя!»
Они приближались к Шурочкиному дому, и Гошу колотила нервная дрожь. «Сейчас она уйдет – и все?!»
– Может, еще погуляем? – в отчаянии спросил он.
Шурочка потупилась:
– Да я замерзла. Давай лучше у меня посидим, чайку попьем. Я вообще-то с теткой живу. Но она на два дня в Заволжье уехала…
Первый раз в жизни Гоша не пришел ночевать домой. Первый раз в жизни он лежал рядом с девушкой в постели и не знал, что делать со своим сердцем, которое прыгало в груди от счастья и усталости. Ну а что делать со своим взрослым телом, он уже научился и пользовался новым умением снова и снова.
– Ну, ты даешь… – наконец сказала восхищенная Шурочка. – Только у меня уже все резинки кончились. В следующий раз со своими приходи.
– А давай без них? – робко спросил Гоша, которому опять было совершенно невмоготу.
– Да ты что? Разве не знаешь… – Шурочка осеклась.
Гоша призадумался. Зачем надевают резинки? Чтоб девушка не «залетела». Если, к примеру, Шурочка «залетит», Гоше придется на ней жениться. Да и ладно, подумаешь, беда! Женится и уйдет в армию. Шурочка с ребенком будет его ждать, а потом – ездить с ним вместе по местам службы, как и полагается офицерской жене. А уж Гоша постарается, чтоб его любимая когда-нибудь непременно стала генеральшей!