Полуночный Прилив
Шрифт:
Багг взобрался по ступеням хозяйского дома. В глазах саднило. Остался час до рассвета. Он чувствовал себя выжатым — скорее произнесенным недавно благословением, нежели похоронными хлопотами. Два шага по комнате — и он резко остановился.
На полу, прижавшись спиной к стене, сидела Шенд. — Багг, где наш ублюдок?
— Работает, хотя я понимаю ваш скептицизм. Я не спал всю ночь и не склонен к беседам, Шенд…
— А мне плевать. Что за работа? Что такое надо делать,
— Шенд, я…
— Отвечай!
Багг прошел к горшку, стоящему на остывшем очаге. Нацедил кружку чуть теплого, спитого чая. — Двенадцать линий инвестирования, словно незримые ручьи под фундаментом — грызут почву, но не вызывают землетрясения. В любой экономике есть главные опоры, на которых держатся прочие.
— Такими делами нельзя заниматься в полночь.
— Да, такими нельзя. Но, Шенд, есть угрозы. Опасности. С ними нужно разбираться. Кстати, что вы делаете здесь ночью без телохранителя?
— Аблалы? Этого тупицы? Он в койке Риссарх. Или Хеджан. Не в моей, не в эту ночь. Это точно. Мы составили очередь.
Багг уставился на нее. Допил остатки чая и поставил кружку.
— Все это правда? — спросила Шенд, помедлив. — Все инвестиции?
— Да.
— А нам почему не рассказывает?
— Потому что ваши инвестиции должны казаться не связанными. Не должно быть единого рисунка. Вывод: точно следуйте его инструкциям. Вскоре все разъяснится.
— Ненавижу гениев.
— Вполне понятно. Все, что он творит, смущает. Это точно. Нужно привыкнуть.
— А как дела у «Конструкций Багга»?
— Отлично.
— К чему это? Только ради денег?
— Нет. Наше намерение — заключить контракт на Вечную Резиденцию.
Шенд вытаращила глаза: — Зачем?
Багг улыбнулся.
Дезинфекция, отбеливание, выщипывание, вычесывание. Втирание ароматных масел в кожу и одежду. И сохраняющих масел в другие области. Чистка наслоений на глазах, носу, ушах и в углах рта. Затем пришло время для насосика.
На этом этапе Теол вышел подышать свежим воздухом.
Небо на востоке бледнело, самые неблагоразумные горожане уже встали и спешили по делам. Стук повозок по мостовой. Где-то заорал петух, и сразу же заткнулся, оставив оглушающую после страстного крика тишину. Радостно залаяла собака.
Шаги. Справа от Теола. — Вы еще здесь?
— А, помощник Селаш. Как вам это хмурое утро, Паддерант?
На лице старика навечно застыло угрюмое выражение, но от шутливого вопроса Теола оно все пошло морщинами. — Как? Я не спал! Вот как оно мне, клятый змей! Они всё там? Безнадежный случай, я сразу сказал. Безнадежный. Как вы, Теол Беддикт. Я знал вашу мать — что бы она сказала, увидев вас сейчас?
— Ты знал ее труп, старый дурак. До того вы не встречались.
— Думаете, она не рассказала мне
Теол вскинул брови: — Душа лепит тело? Это точно, — прибавил он, глядя на лицо Паддеранта — сморщенную сливу.
— О, что за мудрое замечание! Да, вот что происходит, когда достойного человека лишают сна!
На мостовой рядом с ними рассыпался осколками упавший глиняный горшок. Последовала брань из окна стоящего напротив здания.
— Эй там! — заорал Паддерант, схватившись за голову и кружась на месте. — Ты сделал соседей нашими врагами! Не тебе здесь жить, а?
— Успокойтесь, — ответил Теол. — Я просто спросил, как вам утро. Не забыли? От вас ожидался такой же пустой и ни к чему не обязывающий ответ. Я не желал списка ваших жалоб. Точно не желал. А кто пожелал бы… Всего лишь безвредная вежливость, Паддерант. Никаких грязных намеков.
— Да ну? Ха, мне откуда было знать? Идемте, тут неподалеку есть место, где готовят отличные кексы. И чай из ржавого листа, поднимет мертвого.
Они пошли по улице.
— Вы пробовали? — спросил Теол.
— Что пробовал?
— Поднимать мертвых ржавым листом.
— Может сработать.
— Но не работает, увы.
— Почему бы нет? Отвар удваивает частоту биения сердца и позволяет желудку переварить что угодно.
— Мне не терпится.
— Привыкнете не сразу. Лист также насекомых убивает. Только плесни на пол — пол потрескается. Не могу рекомендовать с полной уверенностью.
— Большинство людей курят ржавый лист, а не пьют.
— Варвары. Вот и пришли. Вы платите, ладно?
— С чего бы?
— Тогда пусть идет на счет Селаш. То есть оплатите потом.
— Отлично.
Шерк Элалле стояла перед высоким серебряным зеркалом. Инстинкт заставил её прежде всего оценить вероятную стоимость всего этого серебра, а уже потом рассмотреть отраженный образ. Здоровая бледность кожи, но на щеках румянец. Волосы были впервые за несколько лет вычесаны и пострижены, смочены ароматным маслом пачулей. Склеры стали белыми, в зрачках блестело отраженное пламя светильников.
Гнилая кожа и лен старой одежды сменились черным шелковым платьем и коротким жакетом из черной телячьей кожи. Новый пояс для оружия, дубленые лосины, высокие сапоги. Узкие кожаные перчатки. — Выгляжу как шлюха.
— Но не старая шлюха, правда? — отозвалась Селаш.
— Точно. Отдавай деньги или убью. Так я выгляжу.
— В мире много мужчин, которые на такое согласятся. Сама знаешь.
— Быть убитыми?
— Абсолютно. В любом случае, мне сказали, что это не твоя профессия. Хотя подозреваю, ты можешь попробовать что-то новое. Кстати, как поживает утулу?