Полунощная Чудь

Джонсон Оливер

Джайал поставил ногу на след: тютелька в тютельку. — Двойник, — прошептал он, глядя на цепочку следов. — Совсем близко. — Все посмотрели вперед. Низкий горный кряж казался намного ближе, чем в полдень; тем не менее до него было еще несколько часов ходьбы.

Гарадас взвесил на руке свое копье, его глаза обшарили лес. Потом он жестом показал своим людям опять идти вперед. Слов было не нужно: с каждой секундой ветер становился сильнее и холоднее.

Женщины пошли за ними, но Джайал повернулся, схватил Уртерда за рукав плаща и притянул к себе. Его зубы сверкнули, освещенные слабым светом Зуба Дракона, губы застыли в

неестественной усмешке. И только левая часть его лица была на свету. На какое-то мгновение Уртреду показалось, что он видит перед собой не Джайала, а самого Двойника. Его кровь замерзла в венах.

Но потом Джайал заговорил. — Уже утром я видел дорогу внутренним взглядом, каждый ярд, еще прежде, чем мы оказались на ней. Как если бы каждый шаг, который я делаю, я уже сделал раньше, как если бы я стоял здесь несколько мгновений назад. А теперь и это. — Он указал на след.

— Джайал, у него только одна сила — твое сознание, — мягко сказал Уртред. Резкий порыв ветра закрутил их плащи над головами, оба пошатнулись, стараясь сохранить равновесие. Над южными кряжами вообще не было света, как будто кто-то выпил его с неба.

— Сознание — самая могущественная сила из всех, которые я знаю, — сказал Джайал, так глядя на мерцающий клинок меча, как если бы пытался его загипнотизировать.

Но Уртред больше не слушал его. Вместо этого он заметил движение в лесу за Джайалем. Как если бы дерево сдвинулось, вертикально, в сторону. Потом он осознал, что это было. Деревья двигались, сами по себе.

— Там! — крикнул он. — Ты видишь?

Джайал вырвался из транса, повернулся — и тоже увидел движение. Очень странное зрелище: ствол дерева буквально прошел мимо двух других. Кулаки рыцаря сжались на рукоятке Зуба Дракона. Горцы вместе с Талассой и Аландой шли по дороге далеко впереди, почти невидимые. — Быстрей, — сказал Джайал. Оба мужчины побежали вперед.

Гарадас повернулся, когда услышал их быстрые шаги. Но говорить об опасности не имело смысла: он тоже видел движение, дерево-подобные существа роились среди настоящих деревьев по обе стороны от дороги. Староста повернулся к остальным, приказав вернуться назад, к Уртреду и Джайалу.

Но существа прошли мимо и, со знакомым шуршанием, исчезли. Отряд остановился.

— Куда они пошли? — прошептал Гарадас.

— Ждут впереди, — ответил Уртред.

— Итак, мы в ловушке, — сказал Гарадас. — Обратной дороги нет. — На его лице появилось выражение мрачной решимости. — Перестроиться, — приказал он.

Отряд возглавил Джайал, Гарадас и Уртред шли по бокам от него. Джайал вынул Зуб Дракона, Уртред приготовил перчатки, а Гарадас — свое копье. Они шли вперед, пока, как в дурном сне, не увидели, что дорога впереди исчезла, а вместо нее стоит толстая полоса колючих деревьев. Они остановились, а ветер все сильнее и сильнее дул им в спину. Деревья по обе стороны дороги склонились, уступая бешенной атаке ветра, но колючая фаланга шла, не сгибаясь, против ветра. Вот теперь они рассмотрели глаза, глядящие из дупла на самом верху ствола, ветки, машущие как руки, и ноги-корни, усеянные колючками. Фаланга двигалась прямо на них, пытаясь поглотить их или заставить повернуть обратно, навстречу урагану. И то и другое означало смерть.

— Я открою дорогу, — сказала Аланда, выходя вперед. Она вытянула посох и из него брызнул зеленый свет, обрушившийся на ужас, надвигавшийся на них.

Но, увы, свет не оказал на Колючих Людей никакого действия: эти создания ушли от естественного мира эоны назад. Они не подчинялись магии, которой распоряжалась Аланда. Ее товарищи начали отступать, а ноги деревьев шуршали, как змеи. Уртред посмотрел назад, и даже в полутьме отчетливо разглядел, что сзади Колючих Людей было еще больше. Дорога была перекрыта в обеих направлениях: они были полностью окружены.

ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ ГЛАВА. Поцелуй паука

Фаран ясно видел в темноте. Он спросил себя, а Весельчак, тоже, нормально видит, или он, как любой человек, в темноте почти слепой? Не имеет значение, скоро этой твари глаза будут не нужны. Возможно Хозяин почувствует смерть своего слуги. Возможно, он сидит, как сам говорил, где-то в Черном Облаке. Даже к лучшему. Этот загадочный Хозяин узнает, что он, Фаран Гатон Некрон, сильнее, чем какой-то там Хозяин Равенспура.

Убить Весельчака будет довольно легко. Пещера, куда он привел их, наверняка была выкопана еще в древности: потолок и пол были гладкими, каменная лестница уводила вниз. Быть может это часть сложных туннелей, ведущий в Барьер Айкена. Было достаточно темно, хотя снаружи солнце сияло вовсю, его слабые лучи проникали в пещеру через вуаль из кустарников.

Весельчак водрузил свое уродливое тело на трон, вырезанный в каменной стене пещеры, в нескольких ярдах от Фарана. Его глаза поблескивали в темноте. Насколько Фаран мог судить, существо не закрыло их ни разу с того момента, как они оказались в пещере. Все остальные в отряде Фарана, за исключением вампира-телохранителя, спали. В темноте Фаран изучал Весельчака, пытаясь понять, почему тот решил остаться один, отослав всех своих Колючих Людей прочь.

Весельчак по-видимому уловил взгляд Фарана. — Почему ты не отдыхаешь? — проворчал он.

— Мне не нужен сон, — возразил Фаран. — Я высплюсь потом, когда солнце исчезнет.

— Как хочешь, — ответила тварь. — Скоро мы пойдем дальше.

— Дальше? Как? Ты же знаешь, что я не могу находиться на солнце.

Весельчак указал на лестницу, подтвердив предположение Фарана. — Барьер Айкена. Идет под лесом. Одна из старых дорог богов. Идет на север, в Искьярд. Но если мы немножко пройдем по нему, окажемся немножко ближе к Лорну.

— Очень хорошо, — сказал Фаран. Он щелкнул пальцами и почувствовал, что Голон проснулся. — Мой волшебник должен перевязать мою рану, — сказал он, указывая на свою правую руку, которой разрешил безвольно повиснуть вдоль тела. Весельчак пожал плечами и откинул голову на камень трона. Темные пятна усеивали как сам трон, так и пол вокруг него, но Весельчак сидел, совершенно равнодушно, его глаза рептилии глядели на Фарана и только на Фарана. Было ясно, что он то ли не может, то ли не хочет спать.

Голон склонился над ним, Фаран закатал рукав своего плаща и открыл линию грубых стежков, бегущих вокруг его плеча. — Милорд, вы чувствуете боль? — громко спросил Голон, чтобы Весельчак, который по-прежнему не отводил взгляд от лица Фарана, услышал его.

— Мы должны убить тварь, — сказал Фаран уголком рта.

— Когда? — спросил Голон, делая вид, что что-то поправляет около раны.

— Позже, когда станет темно и мы опять сможем выйти на поверхность. Позаботься, чтобы это было быстро — ты же видишь, как он силен.