Полуостров Надежды. Трилогия
Шрифт:
Юношу словно обдало холодной волной, хотя утро было совершенно безветренным и совсем не морозным. Поверить в то, что Надя забыла о нем, предала, променяла все то, что было с ними и между ними, на чудеса сказочного рая, он просто-напросто не мог! А точнее — не хотел в это верить… Но «не мог» и «не хотел» — это разные вещи. И то, что он этого не хотел, — было совершенно понятно, а раз все-таки подумал об этом, то, наверное, и мог…
Нанас зажмурился и скрипнул зубами. «Да нет же, нет! — мысленно завопил он. — Как ты только мог подумать такое о Наде?! Ты ничуть не изменился, остался тем же самым балбесом, разве что узнал чуть больше
Последней мысли он так испугался, что закричал уже вслух:
— Нет! Я не могу!.. — и распахнул глаза.
А потом его вновь пронзило жутким холодом. Он подумал вдруг, что Надя не вернулась не потому, что забыла о нем, а потому, что не смогла этого сделать. Вдруг с ней что-то случилось в этом проклятом «раю»? Вдруг городскому начальству не понравилось то, что она рассказала, и ее где-то заперли в наказание, а то и вовсе она попала в руки к злым людям? Пусть Полярные Зори и были сказочным городом (хотя и в этом Нанас начал уже сомневаться), но то, что люди в нем жили разные, он уже убедился. Взять тех же Коновалова с Митрофановым! Да и Сошин немногим лучше…
Нанас не сразу понял, что уже не стоит на месте, что ноги все быстрей и быстрей несут его к воротам. До первого ряда колючей проволоки оставалось еще шагов десять, когда он услышал:
— А ну стой!
Парень остановился и посмотрел на ворота, точнее, на ту дверь рядом с ними, куда их вчера завели, но никого там не увидел — и ворота, и дверь были заперты. Тогда он поднял голову и увидел в том месте, откуда ночью светил прожектор, возвышающуюся над увенчанной колючей проволокой стеной небольшую бревенчатую коробку. Прожектор блестел из нее отражающим восходящее солнце круглым стеклом. Рядом стоял мужчина в сером камуфляже и целился в Нанаса из грозного с виду оружия, которое было куда больше знакомого «калаша».
Мужчина был явно не из числа встретившей их ночью троицы, но походил на них не только одеждой, но и мрачным и, в то же время презрительным выражением лица.
— Кто такой? Куда прешь? — будто плюнул он с высоты.
— Я Нанас. Мы ночью приехали с Надеждой Будиной. Ее увел Сошин…
— A-а!.. Дикарь… Слышал. И чего ты опять приперся? Тебя пускать не велено.
— Я только узнать!.. Надя… Надежда Будина… Что с ней? Где она?
— А я почем знаю? Где надо, там и есть. Давай-давай, проваливай! Не уйдешь — буду стрелять.
— Подожди! — взмолился Нанас. — Ты узнай, где она, это нетрудно. Там внизу у вас есть такая штучка, через нее можно говорить с вашим начальником. Поговори с ним, узнай про Надю, мне очень нужно!..
Его слова почему-то очень развеселили мужчину. Тот, запрокинув голову, стал громко смеяться, отчего едва не обронил серую меховую шапку — в последний момент подхватил ее, ругнулся и выкрикнул:
— Ты что, и правда совсем дурак? Какая еще штучка? Телефон?.. Хочешь, чтобы я оставил пост и побежал звонить?
Юноша закивал.
— А кто будет периметр охранять? Может, ты сюда заберешься и покараулишь пока вместо меня у пулемета?
Нанас обрадовался:
— Да, я заберусь! Правда, давай! Я умею стрелять. А ты сходи, скажи Наде, что я ее жду.
Мужчина внезапно рассердился.
— Проваливай, идиот! Проваливай! Мне на тебя даже патронов жалко. И тебя жалко, дурака! Не понимаешь, что твоей Наде ты на хрен не нужен? Ты дикарь, вот и возвращайся к своим дикарям, там себе бабу ищи — такую же, как ты, дуру неумытую.
«Я два дня назад умывался!» — едва не сорвалось с языка Нанаса, но он тут же сообразил, что этим лишь подтвердит слова охранника насчет того, что он неумытый дикарь. Да и не это было главным. Самым обидным было другое… И он крикнул:
— Надя не такая! Я ей нужен!
— Это ты не такой, идиот! — завопил мужчина, отчего-то распалившись не на шутку. — Знай свое место, дикарь! И пеняй на себя…
Раздался щелчок передергиваемого затвора. Мужчина припал к пулемету. Нанас понял, что тот сейчас будет стрелять, и стал быстро пятиться. Затем развернулся и побежал к лесу, чувствуя, как заледенела в ожидании выстрелов спина.
Он остановился, когда до ближайших деревьев было уже рукой подать. Охранник так и не выстрелил — наверное, и впрямь пожалел патронов.
Юноша оглянулся. Стена тянулась и влево, и вправо, насколько хватало взгляда. Нет, вдалеке справа она вроде бы все-таки заканчивалась. И эта стена, сделанная из бетонных плит, кирпича, камня, металлических полос, казалась даже издали столь неприступной, что перебраться через нее можно было, лишь перелетев на крыльях. Но крыльев у Нанаса не было. Да если бы и были, его все равно подстрелили бы охранники, коробочки которых возвышались над стеной по всей ее длине.
Видел Нанас за этой неодолимой преградой и ряды многочисленных домов. Здания располагались очень далеко, подробности разобрать было трудно, но все равно сердце молодого саама затрепетало, словно не хотело верить тому, что видели глаза… Похожее чувство он испытал, когда впервые увидел каменные «короба» в Ловозере, но тогда он еще думал, что все эти чудеса — забавы всемогущих духов, а не творения человеческих рук. Да и не шли ни в какое сравнение те двух-трехэтажные здания, которых и было-то всего горстка, по сравнению с этими — некоторые из них, казалось, своими крышами царапали небо!
Вновь возникло невольное сомнение: неужто и впрямь все это построили обычные люди?.. Но нет, юноша уже умел не поддаваться способным на обман чувствам; даже того, что он успел узнать за последние дни, хватало, чтобы одернуть себя и заставить закрыться невольно разинутый рот. Да, не принявший его город выглядел даже издали удивительным, но все-таки удивительным лишь для него, а никак не для построивших Полярные Зори людей, которые жили в этих далеких домах и в одном из которых была сейчас Надя. Слова охранника о том, что он, неумытый дикарь, теперь ей совсем не нужен, вдруг показались ему безжалостной правдой. Ведь он и на самом деле был всего лишь дикарем — не знающим половины букв, еще пару дней назад трясшимся от звука мотора снегохода и не ведавшим, что такое трусы и на какое место их надо напяливать… И Надя — которая, кажется, знала и умела все и которая никого и ничего не боялась. Теперь она повстречалась с людьми своего «племени», с теми, кто умел поднимать в небо огромные «огненные нарты», кто мог даже смертоносную радиацию заставить работать на себя — давать свет и тепло. Разумеется, ей было куда интересней и лучше с этими похожими на могущественных духов людьми, чем с ним — невежественным жалким саамом из дикого, глухого селения. Конечно же, увидев их, она сразу о нем забыла. И в этом нет ее вины. Сто раз был прав охранник, когда сказал, что это Нанас не такой, что Наде не нужен дикарь…