Полусвет
Шрифт:
— Я и не собирался, Сим, — Леопольд посмотрел на бокал на столе одновременно со мной, — не спрашивай.
А я вот очень даже хочу спросить, что в доме выздоравливающего алкоголика делает вино. В моем доме. Где я регулярно наедине с детьми. Где Мишка постоянно бывает один. И я очень хочу знать, что это какой-то психологический тест, а не гребанный крючок.
Потому что сейчас мне кажется именно так.
То ли я привыкла ждать подлость от каждого проходящего, то ли сомневаюсь в человеческой искренности, но последняя
— Светает. Я заберу мальчика, раз ему лучше, — прервал ход моих мыслей Вагнер, — вряд ли ты, schatz, вытерпишь так долго вампира у себя в доме.
Я пропустила мимо ушей ряд всей двусмысленностей, что Вагнер спрятал в своих словах.
— У тебя с собой что-нибудь есть? — Вагнер недоуменно нахмурился, а Леопольд изучающе посмотрел на мое лицо, — По этому делу.
Телефон Леопольда затрещал в кармане. Все замерли. Он посмотрел на экран неохотно. Его взгляд, до этого просто раздраженный, сейчас вдруг заледенел.
— Я на минуту, — и поднеся телефон к уху, Леопольд выскользнул за дверь, не произнося ни слова.
Я прислушалась, насколько могла, но услышала только его удаляющиеся шаги а затем… хлопок входной двери.
Вот это новости. Он прекрасно знал о моем слухе и поэтому ушел из квартиры? Что же там такое должно произойти, если Леопольд оставил меня наедине с двумя вампирами?
— Ты же не хочешь этим заниматься, schatz? — Вагнер сделал шаг ко мне, а я вжалась в оконное стекло, — Тогда зачем?
— Не хочу, — пожала плечами я, отведя взгляд подальше от гипнотизирующего меня вампира, — но у меня есть свой интерес в этом деле.
Вагнер сделал еще шаг, а я закрыла глаза, словно так он мог исчезнуть. Его присутствие давило на меня тяжелым грузом смешанных чувств. Страх, ужас, ненависть, отвращение. Благодарность. Вина. Это не то, что я могла вынести. Я не могла нести ответственности за то, что вампир привязался ко мне. Просто не должна и все. Никто не в ответе ни за чьи чувства.
Но я позволила ему это делать. Присутствовать в моей жизни, следить за мной. Мы не разговаривали два года, но что это по сути меняет? Только то, что я отвыкла от его физического присутствия. Но ведь я знала, что вампир всегда где-то поблизости и приглядывает за мной. Эгоистично.
Нельзя ненавидеть и одновременно использовать.
— Почему я не хочу спрашивать, какой интерес? — голос Вагнера раздался совсем рядом.
Я почувствовала, как зашевелились мои волосы, ведь его выдох коснулся меня.
— Потому что ты знаешь ответ.
Вагнер молчал. А я знала, о чем он думает. В этот момент, как и в многие другие, наши мысли одинаковы, но пропитаны разными чувствами. Мы думаем о том, что чем быстрее закончится дело, тем скорее все вернется к тому, как было все эти два года. Я думала об этом с огромным облегчением. А Вагнер… не знаю, не могла до конца понять полный спектр их эмоций. Но он точно не человек, что не стал бы навешивать ответственность за свои чувства на другого. Он вампир и будет играть и крутить ситуацией так, как ему выгодно. Как сейчас. Заставлять меня ощущать вину за его эмоции.
— Выглядишь уставшей, — внезапно сказал он, а я дернулась, — иди спать и прости меня за цирк в отделении. Я правда мог просто с тобой поговорить.
Что и требовалось доказать. Импульсивный глупый поступок ребенка. Только в одном он оказался прав, когда устраивал весь спектакль.
— Не мог, — выдохнула я, осторожно слезая с подоконника, — вряд ли бы я говорила с тобой, не будь заперта в четырех стенах. Принеси завтра материалы, какие есть, я постараюсь помочь.
— Кто бы сомневался, — вздохнул он, а я игнорируя его быстро похромала из кухни.
Шум за входной дверью заставил меня остановиться. Грохот и через мгновение все затихли. Ледяные мурашки тут же поползли по моей спине от нехорошего предчувствия. Переглянувшись с Вагнером, мы не сговариваясь быстро кинулись в сторону выхода.
От увиденного за дверью я встала, как вкопанная. Не успевший отследить мое движение Вагнер врезался в меня с разбега, а я потеряла равновесие. Пошатнувшись вперед, я неловко ухватилась за дверной косяк, ощущая покалывание холода неслучившегося прикосновения у себя на талии. Моя реакция оказалась быстрее реакции царя вампиров, повод для гордости.
И беспокойства.
Местная кошка Мурка с удовольствием лакала вылившееся из лопнувшего пакета молоко, лишь на секунду поведя ухом. Единственный невозмутимый здесь зритель. Остальным было не так весело. Вампирша, забившись в угол, грязными ладонями закрывала лицо. При нашем появлении, она осторожно кивнула Вагнеру и тут же отвернулась к стене, словно пытаясь от чего-то спрятаться. Баб Клава, раскрасневшаяся, в испачканной в молоке юбке и с распахнутым воротом цветастого сарафана, расплылась в счастливой улыбке, завидев Вагнера. Быстро поправив платок, баб Клава повернулась, а я инстинктивно отступила назад, врезаясь в грудь Вагнера.
— Сереженька, так ты что ж, вернулся? — баб Клава прижала левую руку в груди, продолжая в правой удерживать свое оружие, — Радость-то какая! А я и думаю, чей-то у вас там крики пол ночи. Еще и Ленька дверями хлопает.
Леопольд в деревне уже для всех старожилов превратился в “Леньку”. Отлично, осталось чтобы вздыхающее “Сереженька” ушло куда-нибудь подальше от моего имени. В тусклом подъездном свете я сначала и не поняла, что это такое. А сейчас от близкого присутствия вытянутого в руке баб Клавы крестика мелкие волоски приподнялись где-то на загривке и желание прищуриться зазудело под веками.