Полузвери
Шрифт:
— Прости.
— Прощаю. Герой где?
— У себя в бункере, через проезд отсюда. Фортен нас с Варитой опять тут запер.
— И правильно. — Услышала Яна. — Я здесь и Элен оставлю. Секта до меня докопалась, теперь на квартире не безопасно.
— А сам?
— Сам тоже сюда. Надеюсь, опальный принц переживет нашествие гостей. Некромант тут или с Вилли?
— Наверху.
— Я поговорю. Устраивай девушку, Ян, самая дальняя дверь — свободная комната. А ты, Ева, переоденься — едем к Хельге Один.
— Так поздно?
— Придется. Семейный вопрос.
Мне хотелось, чтобы он подольше
— Бегом. Сам хочу отдохнуть, но время не ждет.
Переоделась я быстро, но сразу не вышла. Только приоткрыла дверь и услышала голос Элен, застопорившись и побоявшись помешать личному разговору. Девушка говорила тихо и вкрадчиво, что и смутило — не хотела помешать. Она и Ян были не в своей теперь комнате, а в коридоре.
— Ничего не бойся, Эли. — Ян различимо ответил на шепот. — Отдохни. Успокойся. Я вернусь сюда сразу, как со всем разберемся, обещаю.
— Я не лягу и буду ждать.
— Лучше поспи. Нам часа два туда-обратно, и неизвестно сколько еще займет разговор.
— А кто это — Хельга Один? Твоя мать? Если хочешь, я бы тоже могла поехать…
— Моя прабабка. Не надо, не сегодня.
— Но это не значит, никогда?
— Эли… — Упрек прозвучал мягко, но все же как упрек. — Поговорим позже.
Наверное, Ян ее поцеловал — потому что слов больше не было, а шаги по коридору раздались не сразу. Я готова была пальцы скрестить — так мне хотелось счастья им обоим! Элен хорошая девушка, а Ян… никакой не волк-одиночка, и он слишком молод, чтобы судьба за него уже все решила, без шанса на настоящую любовь!
На выезде с проезда стоял все тот же фургончик «возим-довозим». Северяне не маскировались под рабочих, были в привычных городских костюмах, только что не служебных — рубашки, брюки, пиджаки. Весь день промотавшись, мало спав, оба замятые и небритые — аж ностальгией накрыло о поездке по жаркому югу. И вдобавок меня усадили не в фургоне, а на сиденье между собой — Нольд за рулем, Ян у двери, а я — будто на той самой далекой лавочке у душевой, прижатая по бокам айсбергами.
— Рассказывать будете? Я же умру.
— Пока все по плану. Позавчера вывел Валери на откровенный разговор, бумаги на вывоз некромантов показал, но на руки не отдал. Мое участие — обязательное условие. И обязательное условие — целый и невредимый Констант, который мне нужен в личном плену, а не в клинике. Он — необходимый заложник для поимки новой организации некромантов. Брат некоего хитрого восточника, который обосновался в столице и мешает, как кость в горле… Она согласилась.
— А что ты сказал о себе? Кто ты?
— Амбициозный Инквизор, Ева, — Нольд притворно зло улыбнулся, — который хочет всего: власти, денег и лучшую женщину из всех. Я не сектант, я двуликий карьерист, а некромантов надо шантажировать, использовать и время от времени сдавать «на мясо» — один шаг до цели. Доберусь до организации, и все под меня лягут, куда денутся. Но остальное не все так радужно — сектантку и, правда, держат на очень крепкой привязи. Ее, когда мы говорили, открыто разрывало между желанием выдать все ради меня, и ужасом, что как только она
— У них и так полно людей, Ноль. — Перебил Ян. — Те, кого убил Вилли, не сектанты, а местные службисты — и без оружия они были лишь потому, что не хотели стрелять в жилом районе. По-тихому собирались… то, что сектантка тебе предложит, нужно перепроверить на все подводные камни.
— Само собой.
— А к Хельге зачем едем?
— Обвинение предъявлять. Я не стал скрывать от Лёны правду, и мы решили привлечь мать к ответу по закону — за все. Те, кто из собратьев видел воскрешение песочника, поняли, что и моя сестра не умерла, ей так или иначе придется объявляться «в живых». Обвинение в шантаже с инцестом предъявит она.
— Вашу мать казнят…
— Есть за что. Это, во-первых. А во-вторых, фальшивое милосердие обернется тем, что она будет пытаться убить тебя из ненависти и мести. И не оставит Лёну, отравив той жизнь из-за предательства. Мне что-нибудь сделает, — уверен, попытается убить тоже. Самое время для справедливости. Сейчас ввяжемся в сектантское дело, и будет очень невесело, если с третьей стороны налетит опасность в виде наемных убийц от Алекс Нольд.
— Ты всерьез думаешь, что она может пойти на такое? Я — ладно, но ты… ты все-таки ее сын.
— Да, который должен был лежать в самой первой могилке в саду, если бы эта светлая мысль пришла матери в голову вовремя.
— У Хельги собрались женщины клана?
— Да.
— И они все узнают, что я некромантка.
— Скоро весь мир узнает о некромантах много нового, так почему бы не начать перемены с полузверей. Закончим семейное дело, и хоть здесь я поставлю точку.
Глава двадцать девятая
Мы въехали в «Хрустальный Луч» уже ночью. И мне сделалось по-настоящему страшно — я даже не представляла, как смогу говорить перед всеми, предъявляя это обвинение. Головой понимала, все справедливо, а сердце сжималось — мои слова обрекут на смерть Александру Нольд, женщину-полузверя, мать Нольда и Лёны! Я помнила все, — как сама хотела ей грудь прожечь и растерзать на месте голыми руками в тот вечер в ее поместье, помнила, как обещала Нольду, что решение принимать ему, а я все сделаю так, как он посчитает нужным. Я четко осознавала, что она, детоубийца и истинное чудовище, могла спокойно лжесвидетельствовать против сына, и подвести под казнь уже его — с радостью!
Так почему мне было жутко?
Я скажу правду, и только правду. И опережу, нанеся удар первой. Это война до смерти. И жутко не от вины, а от необратимости этого удара…
Старуха встретила нас у порога.
— Придется подождать там, Ян. Тебе присутствовать нельзя. — Ткнула пальцем на первый открытый проем двери, но тут же перехватила за руку. — Примешь извинения от старой волчицы за маленькую проверку?
Яну, судя по лицу, уже было настолько все равно, что он весь ответ выражением и выдал. Хельга сразу улыбнулась: