Полвека на флоте
Шрифт:
– Скажите, пожалуйста, Юрий Александрович, когда предполагается прорвать блокаду?
Говорилось это так, будто речь шла о событии, предусмотренном точным расписанием. Так раньше справлялись о прибытии экспресса "Красная стрела". Мы, конечно, всячески поддерживали оптимизм наших дорогих ленинградцев.
– Безусловно, безусловно, - отвечал я всем, - блокада будет прорвана, притом в самое ближайшее время...
Поводом для такой уверенности послужил и приезд к нам в штаб базы командующего флотом вице-адмирала В.Ф. Трибуца поздним вечером 12 октября.
– Приступаем к прорыву блокады, - заявил он.
– На этот раз с востока, с тыла.
В штаб к нам вызвали
Комфлот разъяснил, что Ставка дала указание командующему Ленфронтом провести операцию по деблокаде города путем нанесения удара по Синявинско-Шлиссельбургскому выступу. В решении этой задачи должна была принять активное участие и Ленинградская военно-морская база. Невская оперативная группа войск будет наступать с небольшого пятачка на левом берегу реки. Но перед этим она должна получить пополнение. Надо срочно перебросить через Неву более 16 тысяч бойцов, более ста орудий и десятки танков. Вот нам и предстоит принять участие в этом деле. Перевозки не укрыть от врага: он держит под контролем наш правый, более низкий берег. Его артиллерия и минометы пристреляли на нем каждую кочку.
Времени на разработку и подготовку операции выделено в обрез. Сразу же приступаем к делу. Мы знали, что переправа потребует множество шлюпок и моторных катеров. По ночам буксировали шлюпки из Кронштадта. Брали их и с кораблей, стоявших на Неве. Ночью же шлюпки грузили на машины и везли к Невской Дубровке, для чего начальник тыла флота генерал-майор М.И. Москаленко предоставил в наше распоряжение весь грузовой автотранспорт. В поиске плавсредств в Ленинграде принимала участие и милиция, ибо ей были известны все прокатные шлюпочные базы. Подготовить это разнокалиберное и беспокойное хозяйство должен был командир Охраны водного района (ОВР) базы капитан 3 ранга А.М. Богданович - офицер с живым умом и незаурядными организаторскими способностями (впоследствии он стал контр-адмиралом).
Воздушные налеты на Ленинград продолжались. Пожары, особенно в темноте, служили ориентирами для фашистских летчиков, и вслед за тысячами зажигалок на улицы и площади летели фугасные бомбы. Это была страшная картина.
Проверяя готовность морской артиллерии, помню, мы с контр-адмиралом И.И. Греном задержались на железнодорожной батарее в районе Варшавского вокзала. Быстро темнело. Внезапно начался налет. На железнодорожное полотно с неба дождем падали яркие точки. Они сыпались на деревянные строения, штабеля шпал, и те моментально загорались. Кругом бушевало пламя. В воздухе слышался грохот зениток, по небу нервно метались лучи прожекторов. Вслед за зажигательными стали падать фугасные бомбы. Рушились старые каменные железнодорожные здания. В очагах пожаров взмывали к небу огромные огненные столбы. Пылающие обломки разлетались на большое расстояние. Все началось внезапно, мы даже не успели укрыться. Казалось, конца не будет этому аду. Гитлеровцы, видимо, стремились разрушить железнодорожный узел, а возможно, и наши батареи. К счастью, платформы с орудиями не пострадали, но среди артиллеристов многие были ранены. С короткими перерывами налеты продолжались всю ночь...
Что если и наш "москитный флот" подвергся таким ударам? Спешу на Крестовский остров, где сейчас находится яхт-клуб "Водник", а в то время размещалась база ОВРа. Здесь сосредоточивались собранные со всех концов катера и шлюпки и готовились их команды. Обхожу боны. Все в порядке, следов бомбежек не видно. Матросы копошатся на шлюпках, проверяют буксирные концы, весла, багры. Капитана 3 ранга Богдановича на месте не оказалось. Меня сопровождал командир береговой базы ОВРа инженер-капитан 3 ранга А.И. Юзефович. До войны это был ученый - кандидат
Питание моряков, их быт и досуг, вся организация службы на базе были поставлены образцово. В эти тяжелые дни здесь даже свою баню построили, причем отличную.
Команды катеров, пробывшие несколько суток в дозоре в шторм, под дождем, возвратившись домой, с наслаждением парились березовым веничком - и усталость как рукой снимало.
Для обслуживания нашего "москитного флота" и для действий на самой переправе был создан специальный отряд моряков, состоявший преимущественно из строевых матросов и старшин - боцманов, отлично знавших дело. Командовал отрядом капитан 1 ранга Ф.В. Зозуля.
Подготовленные суда вместе с командами, как я уже говорил, перевозились к месту назначения по суше. А октябрь был дождливый, дороги развезло... Более всего мы боялись пробок на дорогах, особенно при обстрелах города и пригородов. Помню, где-то в лесу за Ржевкой догнали мы с генералом Москаленко большущую колонну машин. Как всегда в таких случаях, на дороге шум, гам и ругань. Разыскали командира колонны. Москаленко стал распекать молодого офицера за то, что застрял на дороге в том месте, которое уже не раз обстреливалось противником.
– Поймите, вы так без машин останетесь. Сворачивайте в лес скорее!
И действительно, скоро начался обстрел района. Противник, видимо, пронюхал о массовом "плавании" катеров через весь город. Однако колонна благополучно дошла до назначенного места, если не считать двух легко раненных матросов, которые ни за что не хотели ехать в госпиталь: "Кости целы, а мясо зарастет!" Вечером голоса этих моряков, хороших украинских хлопцев, я вновь услышал за стеной маленькой хатки, в которой разместился на переправе штаб отряда. Матросу, видимо, делали перевязку, а он, захлебываясь, рассказывал фельдшеру и медсестрам:
– Вот забава була! Наскочили на нашу колонну генерал и адмирал. Генерал гутарит: спасай машины, других не дам! А адмирал на боцмана напустился: хорони челны, других у нас нет. Вот и пойми начальство... А в общем, слава богу, приихалы...
Здесь же мы встретились с нашим знакомым - командиром 115-й стрелковой дивизии В.Ф. Коньковым. Энергично и умело он готовил войска к переправе.
17 и 18 октября противник сильно обстреливал наш берег. Мы несли потери, но все же основная масса плавсредств была сохранена. Ночью стало известно, что гитлеровцы упредили нас: они нанесли удар из района Грузино на Тихвин, с целью создать второе кольцо окружения Ленинграда и соединиться на реке Свирь с финнами. Врагу удалось перерезать последнюю железнодорожную магистраль, связывавшую Ленинград со страной. В этих условиях Ленинградский фронт 20 октября начал наступление.
Как только мы приступили к переправе через Неву, на район сосредоточения шлюпок и катеров обрушился ураганный огонь. В радиусе двух километров все, что могло гореть, пылало - и ветхие избы, и лесной валежник. Мы с комиссаром А.А. Матушкиным осторожно, порой ползком пробирались на КП командира морского отряда. Горько было видеть, как только что спущенные на воду шлюпки, накрытые вражескими минометами, сразу превращаются в щепки, плывущие по реке.
Исключительный героизм проявили матросы и солдаты. Раненых уносили за пригорок, им на смену появлялись другие, быстро волоча в воду исправные шлюпки. Первыми через Неву переправились части 115-й стрелковой дивизии и 4-й бригады морской пехоты.