Полвека под землей
Шрифт:
Добравшись до устья пропасти, я, по обыкновению, позавтракал, сидя у входа и с интересом разглядывая тонкие и гибкие стволы молодых каштанов, которые росли вокруг. Затем, вытащив из рюкзака топорик с остро отточенным лезвием, направился к одному приглянувшемуся мне деревцу.
Прежде чем нанести первый удар, я некоторое время колебался. Страх быть схваченным жандармами или, вернее, лесником удерживал меня, но ненадолго. Решение мое было твердым и хорошо обдуманным.
Волнуясь, как всякий правонарушитель перед первым преступлением, я азартно принялся рубить молодое деревце. Скоро оно рухнуло на землю почти без шума. В несколько мгновений я очистил ствол от веток и сбросил их в пропасть. Затем тщательно собрал щепки и замаскировал пенек мхом.
Уничтожив все следы своего преступления, я сунул ствол каштана и устье провала: он скользнул по наклонной плоскости и исчез в глубине.
Я последовал за ним, держась за веревку. Спустившись на дно колодца, я обнаружил там свое деревце, взвалил его на плечо и двинулся, сгибаясь под тяжестью, к открытому мной в прошлый раз подземному коридору.
Идти по узкому, извилистому проходу с длинным шестом на плече было тяжело и неудобно. Я продвигался вверх с трудом, как муравей, который тащит соломинку втрое длиннее себя. Одной рукой я поддерживал шест, в другой держал фонарь. Вдруг на одном из поворотов я замер от неожиданности, увидев перед собой… крысу. Зверек тоже застыл на месте, загипнотизированный, по-видимому, светом моего фонаря. Тем, кому хорошо известно, что подземная фауна Франции представлена только насекомыми и некоторыми видами простейших, должно быть понятно мое крайнее изумление. Подумать только, я, может быть, открыл неизвестный доселе науке вид грызунов, обитающих в вечном мраке подземных пещер и лабиринтов! С жадным любопытством рассматривал я крысу и успел заметить, что усы и брови у нее необычайной длины. Неужели она была слепой, как знаменитая Neotoma, лишенная зрения крыса, населяющая Мамонтову пещеру в Америке? Заполучить такой редкий экземпляр было бы неслыханной удачей! Но как это сделать? В одной руке у меня фонарь, другая по-прежнему поддерживает лежащее на плече деревце. Я медленно отпускаю шест, он скользит назад по моей согнутой спине, я срываю с головы кепку и с силой бросаю ее в крысу. Удар попал в цель, и зверек скатывается с камня, на котором сидел, прямо к моим ногам. Но в ту же секунду шест, соскользнувший с моего плеча, основательно ударяет меня по пояснице, с грохотом катится обратно вниз по наклонному коридору и останавливается только в большом зале, у подножия каменной осыпи.
Потирая ушибленные места, я подбираю кепку, но зверек мой исчез бесследно. Больше мне никогда не пришлось встретить пещерной крысы, и всю жизнь я жалел, что в тот раз не сумел изловить ее.
Огорченный неудачей, я отправился на поиски своего шеста, пролетевшего за несколько мгновений весь проделанный мной долгий и трудный подъем.
Со времен этого давнего приключения мне приходилось проделывать под землей множество непредвиденных физических упражнений. Однажды я даже катался на коньках по льду замерзшего подземного озера. Но никогда не забыть мне трудов по перетаскиванию тяжелого и длинного шеста по извилистым подземным переходам при слабом свете плохонького ацетиленового фонаря.
Наконец, после бесчисленных поворотов, толчков, усилий и волнений, я достиг последнего колодца, и мой шест, ловко перекинутый через зиявшее устье провала, должен был послужить мне мостиком для перехода. Мостик был, по правде говоря, не очень-то надежным, он изрядно прогибался, но все же оказался достаточно прочным, чтобы выдержать мой небольшой вес.
Переправляться через провал, сидя верхом на шесте, было рискованно: он был слишком тонок и я легко мог перевернуться. Пришлось прибегнуть к так называемому тирольскому способу, хорошо знакомому всем альпинистам: обхватив шест руками и ногами, повиснуть на нем спиной вниз и передвигаться подобно южноамериканским ленивцам. Нельзя сказать, чтобы я бестрепетно предался этому необычному способу передвижения вниз головой над зияющей пустотой неизвестной глубины. Сознаюсь, я был чрезвычайно взволнован, проделывая такой опасный гимнастический трюк в полном одиночестве. Мой фонарь, оставленный мной на краю провала, был единственным свидетелем этого смертельного акробатического номера и единственной моей моральной поддержкой. Он мог также стать единственным свидетелем моего падения в бездну…
Но я был молод, так же ловок, как неосторожен, и опасная переправа завершилась благополучно. Добравшись до противоположного края колодца, я достал из кармана свечу, зажег ее и, бросив взгляд на оставленный фонарь и хрупкий мостик, который еще покачивался после моей переправы, двинулся дальше по коридору, сулившему мне новые волнующие открытия.
Ужасное разочарование ожидало меня. На первом же повороте подземный коридор закончился глухим тупиком, без единой щели или отдушины.
Удар был неожиданным и тяжелым. Но так как терять мужество не следует ни при каких обстоятельствах, особенно под землей, где неожиданности и разочарования подстерегают исследователя на каждом шагу и где мне суждено было впоследствии испытать величайшие радости научных открытий, способных компенсировать любые усилия исследователя, — я повернул обратно, предварительно начертав кончиком ножа на мягком глиняном полу слова, которые Ростан вложил в уста своего героя Сирано:
Вдвойне прекрасно то, что бесполезно!
Подземные музеи доисторического искусства
В наше время научно-технического прогресса, когда непрерывный поток изобретений и открытий ориентирует умы людей на будущее, целая плеяда искателей и исследователей со страстным любопытством старается проникнуть взором в бесконечно далекое от нас прошлое человечества.
Эти искатели — археологи, точнее — археологи, занятые изучением доисторических эпох.
«Не утрачивайте ничего из прошлого! — писал Анатоль Франс. — Только зная прошлое, можно построить будущее». А Ламартин добавил: «На прахе умерших покоится родина».
Никогда еще доисторическая археология не вызывала к себе такого пристального и горячего интереса, как в наше время; никогда еще не было такой активности в этой области науки, такого количества экспедиций, направляющихся во все уголки земного шара в поисках исчезнувших цивилизаций или мест обитания первых людей на Земле.
Франция одной из первых проявила горячий интерес к своему доисторическому прошлому. Археолог и антиквар Буше де Перт еще в 1846 году опубликовал солидный научный труд под заглавием «Допотопный человек», положив тем самым начало новой отрасли естественных наук — доисторической археологии.
А на сегодняшний день Франция и Испания имеют право считать свои страны если не колыбелью всего человечества (коль скоро такое место на Земле вообще когда-либо удастся установить), то во всяком случае колыбелью первобытного искусства.
Никакое произведение античного искусства не может идти в сравнение в смысле древности, а иной раз и художественной ценности с доисторической живописью и гравюрами, украшающими стены франко-испанских пиренейских пещер, возраст которых восходит к легендарным эпохам и насчитывает сотни веков существования. Внимание археологов всего мира приковано к замечательным произведениям первобытного искусства, которые наши исследователи время от времени обнаруживают в пещерах Дордони, Пиренеев и прилегающих областей.
Название «пещеры с росписью» было дано спелеологами тем пещерам, где обнаружены доисторические рисунки, гравюры, горельефы и скульптуры, в отличие от пещер, служивших лишь жилищем первобытным людям. В таких пещерах археологи, произведя раскопки, находят во множестве древние очаги и всевозможные предметы домашнего обихода наших отдаленных предков, сделанные из камня и кости.
Пещеры, содержащие остатки материальной культуры первобытного человека, весьма многочисленны, они имеются почти во всех странах мира. Пещеры же «с росписью», наоборот, чрезвычайно редки. Самые широкоизвестные расположены на территории двух стран: Франции и Испании.
Расскажем хотя бы вкратце о том, как были открыты эти знаменитые пещеры и какие выдающиеся произведения доисторического искусства в них имеются.
Прежде чем отправиться в путешествие во тьму веков и мрак подземных пещер, напомним читателю, что произведения доисторического, искусства, о которых пойдет речь, представляют собой в подавляющей своей части изображения животных. Лишь изредка можно встретить среди них человеческий силуэт. Напомним также, что рисунки и скульптуры создавались древними художниками для разного рода магических обрядов и церемоний, способствовавших, по верованиям первобытных людей, удачной охоте. Охотничьи племена ориньякской и мадленской эпох были творцами этих произведений искусства, возраст которых исчисляется 15–20 тысячелетиями.