Поля Крови
Шрифт:
Он поднялся, покачал головой, не спуская с меня сияющих глаз, и поправил меня:
— Мало какой яд из тех, что свалит простолюдина. Но это был убийца из Дома Миус.
Знакомое именование резануло слух. Это ведь о них говорил Глебол и бурчал, что нужно быть осторожней.
Словно я его позвал вслух, растолкав моих людей, ко мне проломился сам Глебол.
Оглядев меня, хмыкнул и явно продолжил слова Креода:
— Они скорее адепты внешних техник, чем адепты пути меча. Что-то среднее, но потрошители ещё похлеще Молчаливых из Ариды. Бесшумны, их техники позволяют им чуть
Глебол поддел пальцем жгут, который ещё болтался на моём локте, а затем кивнул на кровь под моими ногами, которую сплёвывал Креод:
— В этом заслуга твоего верного человека. От рисковал жизнью ради тебя. Одна рана во рту и всё. Если бы яд попал ему в кровь...
Я криво усмехнулся, радуясь сейчас не тому, что Глебол мне всё объяснил, а тому, что я не успел задать Креоду глупый вопрос: «Как так? Мы ведь выдумали того идара с черепахой. Откуда здесь эти Миус?» Хорош бы я был, если бы Глебол это услышал. Ведь плащи-то были. Лучники Дома Бротург.
Кто-то из моих воинов притащил тело убитого. Кодик неплохо вложился в удар. Либо же этот потрошитель не получал ни третьего дара, ни техник, чтобы защищать своё тело — слишком уж велики были его раны. Молодой. Быть может, даже младше меня.
Глебол осторожно взял в руки оружие потрошителя из Дома Миус. Странный короткий кинжал, лезвие которого было выкрашено в чёрный цвет. Бросил в пустоту:
— Это я забираю.
И проломил строй моих воинов. Да они и сами рванули в стороны, не желая оказаться на пути идара, который и без брони был их в два раза шире. Не ушли с пути только две тени. Глебол прошёл сквозь них, не заметив и не вздрогнув. Странно. А ведь раньше они избегали давать кому-то коснуться себя. Странно только это? О чём я вообще думаю?
В брешь скользнул Синеглазый, протянул мне ковш:
— Господин, выпейте. Это отвар тысячелистника. Первое дело от потравы.
Я хмыкнул, но ковш принял. С наслаждением выпил, только сейчас поняв, как пересохло во рту.
— Спасибо.
Креод помог мне содрать жгут, обтереться от крови, перевязал руку, суетливо дополняя слова Глебола:
— Всё так. Мне то же самое рассказывал владетель Нумеро. И простите снова, господин, что я усомнился в вас. Но владетель Нумеро точно так же перечислял ранги идаров, которые могут...
Я повёл рукой:
— Довольно. Я уже сказал, что прощаю тебя. И не сержусь. Ты и впрямь действовал так, как и должен. Со стороны я, конечно, смотрелся глупо со своим желанием.
— Нет, господин, как вы...
— Креод, хватит. Так значит прах Безымянного?
— Всё верно, господин.
Я покачал головой. Даже не слышал о нём. Но если после сражения каждый из Предков оросил своей кровью путь до дома, оставив нам исары, следы своего ихора, то разумно предположить, что на месте их сражения с Безымянным всё просто залито ихором. В том числе и ихором Безымянного.
А если наши Предки живы, то живы и их исары. У мёртвого же Безымянного и исар ему под стать — прах.
Через мгновение я покачал головой. Наши Предки? Живы? И это говорю я, вокруг которого все так же кружат тени?
И всё же Глебол был неправ. Сколько успел отсосать яда Креод? Достаточно, чтобы спасти меня, если я и впрямь Возвышенный мечник?
Сомневаюсь. Иначе бы он не пытался продолжить это делать и дальше.
Могло ли моё сердце и впрямь остановиться?
После того, что делали со мной тени? Снова сомневаюсь. Оно и не после такого начинало биться вновь.
Так что я кто угодно, но не слабый Возвышенный мечник. Я идар, который может убить в честном бою Паладина и защитить десяток людей от стрел. Почти Великий паладин меча. Только очень странный. И очень оборванный.
Я с досадой оглядел голую руку. Левую. Испорчен рукав с вышитым на нём и груди барсом. Герб пополам. Креод силы не жалел.
Халат, кстати, предпоследний. В телеге лежит ещё один с барсом Денудо и всё. И то, они у меня оставались до сих пор только потому, что три привёз с собой Креод. Пожалуй, нужно приберечь последний. Прям хоть снова начинай носить халат Кузни или и вовсе безликий шёлк без герба.
Издалека донёсся рёв Глебола и ещё кого-то:
— Удвоить посты стражи вокруг лагеря! Все идары сюда, к гонгану!
Не сказать, что мне понравилось в центре лагеря. Да, полезно было услышать подробности про этот Дом Миус и его убийц, наводящих ужас на воинов. Неприятно стоять под десятками взглядов и позволять Глеболу тыкать в себя и рану. Особенно под взглядами гонгана и его Кровавого воина. Глебол показал причину переполоха, так сказать, лицом. Не забыв и кинжал, и тело убийцы.
Но я терпеливо вынес всё это. Честно говоря, меня сейчас больше волновало другое. Как остаться одному?
И волновало даже на следующий день.
Раздражённо спросил Креода, словно случайно всюду следовавшего за мной:
— Ты и в кусты со мной пойдёшь?
Он привстал на стременах, недоумённо глянул мне за плечо и переспросил:
— Кусты?
Сейчас вокруг нас не было леса, не было и кустов, о которых я сказал. Справа поле, слева поле и река. Был отлично виден даже противоположный, точно такой же голый берег.
Я сказал прямо:
— Хочу побыть один. Это ясно?
Креод помедлил и кивнул:
— Простите, господин.
Я бросил ему поводья, спрыгнул с грауха, отошёл на целых полсотни шагов в сторону от дороги, воинов, идаров, повозок... и ушей.
Сейчас вокруг меня были лишь тени.
Подумав, я ещё и отвернулся, чтобы никто не сумел увидеть даже моих губ. И задал вопрос, который жёг мне грудь уже больше суток:
— Кто вы такие?
Тишина.
На миг стиснув зубы, я зло повторил вопрос:
— Тени, кто вы такие?
И услышал наконец ответ:
— Ваши слуги, господин.