Поляница
Шрифт:
Вот только чудесной силы поляницы, разливающейся по каждой жилочке, она так и не почувствовала.
«Нет, и не надо», — беззаботно подумала Влада, отпивая колу и искоса посматривая на красиво подсвеченный разноцветным сиянием киноэкрана профиль Виктора.
Они вышли из «Грина» в прохладный осенний вечер. Виктор вызвался проводить Владу до остановки. По пути обсуждали увиденный фильм. Вроде бы ничего особенного, но приятное кино с добрым послевкусием.
Виктору был нужен «девятый» автобус, Владе — «двойка». Посмотрев в «Умный транспорт», Влада сообщила, что «девятка» вот-вот будет, а «двойка» — через двадцать минут.
— Я подожду, пока ты сядешь, — заявил Виктор.
Влада слабо запротестовала, но парень настоял на своем.
Народу на остановке было много — как обычно в этот час рядом с торговым центром. Нарядные, веселые люди с покупками. И Влада тоже сегодня была веселой. Не очень нарядной, без покупок, но веселой.
Вот и «двойка».
— До завтра, — Виктор слегка качнулся в сторону Влады, но не решился сделать то, что задумал. Улыбнулся и помахал рукой.
— До завтра, — ответила Влада и, вдруг привстав на цыпочки, быстро чмокнула парня в щеку. — Спасибо за чудесный вечер.
Сев в автобус, Влада мысленно повторяла и повторяла себе: «Что с тобой случилось, Речкина? Что с тобой случилось? В кого она превращалась из тихой зубрилки, которую в упор никто не замечал?
«Превращаюсь в поляницу», — подумала Влада и засмеялась, напугав кондукторшу.
Дверь ей открыла мама. Неловко, и как будто виновато, улыбнулась:
— Владочка приехала.
Влада разулась, отнесла в комнату рюкзак, заглянула на минутку к бабушке и, подхватив кошку Рыську, отправилась на кухню. Мама уже хлопотала над ужином.
— Мам, как прошел день?
Ничего не значащая фраза, тем более, Влада прекрасно знала, как прошел день мамы: с утра и до вечера стояла за прилавком, затем домашняя работа, уход за бабулей. Наконец, готовила «своей студенточке» ужин. Но так уж повелось — этот вопрос Влада всегда задавала, а мама отвечала одинаково: «Лучше всех».
Светлана Егоровна улыбнулась:
— Лучше всех, дочка. Садись скорее. Убежала сегодня, не позавтракав.
Влада с аппетитом съела куриный суп. Отодвинув тарелку, встала.
— Спасибо, мам. Я — спать. Устала дико.
Она хотела поцеловать мать в щеку и уйти, но Светлана Егоровна ее удержала.
— Влада, на минутку.
Ну, вот начинается. Вздохнув, Влада опустилась на стул. Опять разговор о сорокалетнем мужчине в ночи?
— Дочка, ты помнишь тетю Аню?
Тетя Аня… Неожиданно! Тетя Аня примерно в серединной стадии ее болезни стала агрессивной и жестокой. Однажды она сильно ударила Владу — ей тогда было лет семь-восемь — по щеке. Синевато-багровый след ладони долго не проходил. Ударила, отрешенно и счастливо улыбаясь. Боль забылась, страх забылся — а вот та улыбка запомнилась навсегда.
— Конечно, я помню тетю Аню, мам. Но с чего ты вообще о ней заговорила?
В семье Речкиных существовал негласный «общественный договор» — не говорить о тете Ане.
— Да вот, подумала вдруг о ней, — замялась Светлана Егоровна. — Помнишь, я рассказывала тебе про психолога?
Еще бы не помнить! После смерти тети Ани года два мать часто говорила о том, что нужно было заблаговременно отвести сестру к психологу — пока не стало поздно. Не к психиатру, к психологу. Психиатров и тетя Аня, и мать Влады боялись, как огня. Но денег на психолога не было, да и не хотела Аня никуда идти. Она считала, что с ней все в порядке. Что она нормальнеевсех. Время шло, ситуация ухудшалась и, наконец, Владу забрали с улицы в психиатрическую клинику.
— Ну, помню, — буркнула Влада. Ей неприятно было вспоминать о тете. Влада понимала, что это неправильно, что это стыдно — всячески гнать от себя память о человеке, о близком человеке, о родственнике — но иначе она не могла. Эти воспоминания были не просто тяжелы, они были убийственны.
— Владочка, я никак не могу забыть твой крик посреди ночи, — шмыгнув носом, сказала мама. — Я прошу тебя, солнышко. Помнишь, мы говорили, что психолог — это не психиатр, ничего зазорного нет в посещении психолога.
— Мам, ты хочешь, чтобы я сходила к психологу? — спокойно спросила Влада, вспоминая интернет-мемы про доктора Фрейда.
— Я могу пойти с тобой, — поспешно сказала Светлана Егоровна.
— Не нужно, я сама, — улыбнулась Влада. — У меня как раз есть на примете отличный психолог.
Взяв со стола телефон, Влада открыла Галерею.
— Смотри, мам.
«Психолог Ева Карловна Лесная, оперативная помощь детям и взрослым».
Красивая блондинка в пиджаке улыбалась кончиками красивых, кроваво-красных, губ. Влада готова была голову дать на отсечение, что раньше Ева Карловна на фото была совершенно серьезна.
— Ну, вот и прекрасно, — радостно сказала мама. — Тут нечего стесняться, дочка. Я сама как-нибудь схожу к … Еве Карловне.
— Нет! — испугалась Влада. — Вот тебе точно к ней не надо, и вообще к психологам. Ты по ночам не кричишь.
Мама поцеловала Владу в макушку:
— Спасибо, дочка. Ну, я пойду спать. И ты ложись, не сиди с телефоном. Сладких.
— Сладких, мам.
Светлана Егоровна ушла, шаркая тапочками. Влада, смотря маме вслед, внезапно подумала: «Все-таки стареет моя мамочка».
Эта мысль заставила ее вздрогнуть.
Влада сама не понимала, что она натворила. Почему показала маме именно объявление Евы Карловны? Как сказал Долгов, прапрапра и еще много раз правнучки Бабы-Яги?
Разве Ева Карловна не в одной команде с богатырем Фроловым? А тот, между прочим, поручил водяному утопить Владу. И теперь Влада должна идти на прием к этому «психологу»? Прямо в пасть крокодила?! И ведь не отвертишься — она пообещала маме!
С другой стороны, кабинет Евы Карловны располагался в престижном бизнес-центре «Атриум». В «Атриуме» всегда полно народа, едва ли Лесная отважится что-то сделать своей клиентке.