Полярис
Шрифт:
– Закрываю иллюминаторы, – сказала Мэдди. – Придется вам удовлетвориться передачей. Не хочется, чтобы кто-нибудь ослеп, если звезда взорвется раньше времени.
Дремали и Даннингер, и даже Мендоса. Нэнси Уайт страшно устала, несмотря на все попытки отдохнуть в течение дня, – давал о себе знать суточный биоритм, и к тому же корабельное время по случайности совпадало с андикварским, так что сейчас действительно было около четырех утра. Чтобы не заснуть, она приняла некий препарат – Боланд не знал, какой именно, но симптомы были налицо.
Резкий рывок двигателей корабля застиг Боланда врасплох. В дверь заглянула
– Всем пристегнуться! – велела она.
Вместе они пристегнули Мендосу и Даннингера – те не проснулись, – а затем Боланд пристегнулся сам. Удивительно, карлик, казалось, даже не думал замедляться и продолжал волочить за собой потроха звезды. Боланд представил себе гигантскую космическую тянучку.
Главный специалист по звездным столкновениям, летевший на «Страже», предсказывал, что звезда в конце концов коллапсирует и окончательно разрушится, когда разнообразные силы, порожденные карликом, окажут воздействие на ее внешние слои. Масса Дельты Карпис превышала массу их родного солнца примерно на четверть, а солнца Земли – на треть.
Мэдди передала сообщение одного из специалистов с «Ренсилера»: «Это может случиться в любую минуту».
Они разбудили Мендосу и Даннингера.
– Начинается, – сказал Класснер. – Первым делом вы увидите общий коллапс.
Мгновение спустя с ним произошла обычная перемена: на лице появилось озадаченное выражение, веки опустились. Через несколько минут Класснер заснул.
Сперва они увидели яркую белую вспышку, затмившую все изображения на мониторах. Кто-то судорожно вздохнул, но никто не произнес ни слова. Сидевший рядом с Класснером Мендоса посмотрел на Боланда, и взгляды их встретились. Боланд хорошо знал Мендосу. Они давно дружили, но сейчас почувствовали, что их связывает нечто большее – словно товарищей по оружию, стоящих на темном берегу.
Прыжок завершился за орбитой пятой планеты, в заранее намеченной точке, где к ним присоединились другие корабли. Во время прыжка Класснер проснулся, и известие о том, что все закончилось, повергло его в отчаяние.
– Ты все проспал, Марти, – сказал Мендоса. – Мы пытались тебя разбудить, но ты был в полной отключке.
– Ничего страшного, – утешила его Уайт. – У тебя еще будет шанс.
Для наблюдателя в этом секторе пространства взрыв еще не произошел – до него оставалось сорок минут. У исследователей появилась возможность подготовиться и дождаться, когда уникальное событие повторится вновь. Смирившись с разочарованием, Класснер заметил, что его дочь вряд ли сильно удивится, когда он расскажет ей о случившемся. Боланд понял, что детей у Класснера нет.
С этого расстояния Дельта Карпис раньше выглядела бы относительно небольшим диском. Но теперь диск исчез, превратившись в грушевидное желтое пятно.
Нэнси Уайт записывала свои впечатления в электронный блокнот, словно хотела когда-нибудь их опубликовать. Она добилась известности благодаря телешоу, которые сама создала и вела, – «Беседы у камина с Нэнси Уайт», где участники и ведущая дискутировали о науке и философии, и «Вне времени», где за круглым столом еженедельно обсуждались актуальные проблемы в компании смоделированных исторических персонажей, от Хаммурапи до Адриана Каттера и Майры Килдэйр. Шоу не пользовались особой популярностью, но, как любили говорить продюсеры, нравились тем, кто имел вес в обществе.
Уркварт о чем-то тихо разговаривал с Мендосой. Даннингер сидел над раскрытой книгой, но мысли его витали где-то далеко.
В положенное время все повторилось – разве что на таком расстоянии глаза болели меньше. Груша выгнулась, свет в иллюминаторах несколько раз ярко моргнул и сменился зловещим красным сиянием.
Казалось странным, что одно и то же событие можно пережить дважды, но сверхсветовые скорости позволяли путешествовать во времени. Через два часа Дельта Карпис исчезла, свет в ее системе угас. Осталось лишь облако светящегося газа и ярко-золотистое кольцо вокруг карлика. Все смотрели вслед нейтронной звезде, безмолвно продолжавшей свой путь.
II
Рондель (Рондо) Карпик был начальником поста связи на станции Индиго, у внешних границ Конфедерации, – должность более или менее номинальная, поскольку на посту он обычно был один. Другие люди появлялись лишь во время крупных операций, но экспедиция к Дельте К больше не относилась к ним. Датчики в стратегических пунктах были уже установлены, данные с трех кораблей переданы и сохранены. Специалисты на станции выразили свое восхищение тем, как ученые справились с поставленной перед ними задачей, но предупреждали: лишь через несколько месяцев станет ясно, что же все-таки удалось узнать. Летевший на «Страже» журналист передавал информацию коллегам на станции, а те сочиняли истории, одна красочнее другой, и в конце концов Рондо почувствовал, что его тошнит. Но вот объявили о возвращении флотилии домой, ученые и журналисты пошли пить гумпо к Каппи, и больше он их не видел.
Данные еще поступали, но всеобщее возбуждение явно прошло. Что ж, нужно признать: он никогда еще не наблюдал взрыва звезды – по крайней мере, вблизи.
– Индиго, мы готовы к прыжку. – С экрана в центре зала на него таращился Билл Траск, капитан «Ренсилера». С точки зрения Рондо, то был самый большой козел из всех капитанов, посещавших Индиго. У Траска не было времени на всякую деревенщину, и он прямо говорил каждому, чего тот стоит. Рослый, мускулистый, седоволосый, с низким скрипучим голосом, он внушал страх всем – как минимум, всем связистам. – Прибываем вовремя. Готовьтесь к встрече.
Сообщение было отправлено пятнадцать часов назад. Траск отключился, и изображение исчезло. Рондо вышел на связь, включив только звук.
– Принято, «Ренсилер», – сказал он. – Будем вас высматривать.
Все три корабля, летевшие к Окраине, должны были сделать остановку здесь. Индиго, цилиндрическая планета, вращалась по орбите вокруг Радости Фермера, которая была заселена меньше тридцати лет назад, но уже насчитывала семнадцать миллионов жителей. На Индиго их было почти на полмиллиона больше.
Последние несколько дней оказались поистине историческими, но Рондо не испытывал особого волнения. Его предложили сделать начальником департамента, и сейчас он думал только о повышении. Такие события, как это, таили в себе риск: Рондо мог оказаться в безвыходном положении. Сделаешь все как надо, и никто ничего не заметит, но стоит где-то напортачить, сболтнуть что-нибудь журналисту – и прощай, детка. Поэтому он старался вести себя как подобает профессионалу, чтобы у специалистов не возникло никаких претензий. Следовало вовремя принимать гиперсветовые передачи, обнародовать их содержание и передавать дальше на Окраину. Впрочем, это было не так уж и сложно: поручить искину разобраться с деталями, быть любезным со всеми и всегда оказываться рядом при возникновении проблем.