Полярис
Шрифт:
Я лично природу времени не понимала. И никто из моих знакомых – тоже.
Иногда удавалось расслышать отдельные фразы: «Жаль, что не могу отправиться с вами», «Это опасно?», «Такого больше не случится в ближайшие сто тысяч лет».
– Какой во всем этом смысл? – спросила я. Происходящее казалось мне повтором прощальной сцены на Скайдеке.
– Давай я прогоню вперед.
Он что-то подкрутил. Присутствующие стали носиться по залу с бешеной скоростью, поглощая напитки и опустошая стол с закусками. Затем скорость вновь сделалась
«Передавайте привет брату», – услышала я.
Уайт отделилась от окружавших ее людей и обошла зал по кругу, обмениваясь поклонами и объятиями.
– Рядом с ней муж? – спросила я.
– Тот высокий?
– Да.
Алекс кивнул:
– Они были женаты девятнадцать лет. Его зовут Карл.
Даннингер и Мендоса вышли за дверь, увлекая за собой небольшую толпу. Мэдди Инглиш ждала возле бара, ведя оживленный разговор: ее собеседником был рыжеволосый мужчина с оливковой кожей.
– Сай Хуано, – сказал Алекс. – Тут говорится, что он финансовый менеджер.
Мэдди рассеянно улыбалась, словно голова ее была занята чем-то другим. Разговор, похоже, подходил к концу. Хуано в очередной раз кивнул, затем наклонился и поцеловал Мэдди. Судя по ее виду, она была не слишком довольна этим.
Картинка исчезла, и искин включил свет.
– Что ж, все это очень интересно, – заметила я.
Алекс посмотрел на меня, словно на отстающую ученицу:
– Ты не заметила?
– Заметила – что?
– Тери Барбер.
– Не поняла…
– Я думал, ты сразу обратишь на нее внимание.
– Там была Тери Барбер?
– Ну… не сама Барбер. Это могла быть Агнес.
Я понятия не имела, о чем он говорит.
– Где? – спросила я.
– Взгляни еще раз.
Алекс велел Джейкобу воспроизвести последние две минуты. Даннингер, Мендоса и их спутники пытались протиснуться в дверь. Мэдди позволила Хуано ее поцеловать. Он слегка помедлил, прижавшись щекой к ее щеке, – словно знал, что находится в центре картинки.
– Останови, – попросила я.
– Ну, что скажешь?
Я уставилась на Мэдди. Те же голубые глаза, идеальные очертания лица, вздернутый нос, полуулыбка на полных губах. Чуть больше морщин, но в остальном…
– Да, – сказала я. – Будь Мэдди помоложе, они были бы очень похожи.
– Покажи ее в возрасте двадцати трех лет, Джейкоб. И измени цвет волос на черный.
Черты лица смягчились. Энергия уступила место ленивой невинности. Морщины, наметившиеся на лбу и в уголках рта, исчезли. Кожа на скулах натянулась.
Добавить черные волосы. Укоротить.
– Говоришь, Тери Барбер похожа на Мэдди? – спросил Алекс.
Я оказалась права: Тери и Мэдди были неотличимы, словно две капли воды.
По имеющимся данным, у Мадлен Инглиш не было детей. Но у нее имелась целая армия племянниц и двоюродных сестер. Просмотрев фотографии ее нынешних родственников, мы обнаружили трех женщин, напоминавших Тери Барбер и примерно подходивших по возрасту. Одна из них, Мэри Капитана, выглядела точной копией Тери. Но Мэри работала интерном в больнице в Кубране, посреди Западного океана. Остальным двум работа тоже не позволяла в свободное время жить на Тринити.
Мы не смогли найти ничего об Агнес Локхарт Шенли до того, как она получила лицензию сверхсветового пилота в 1397 году. Если она что-то и рассказала о себе правлению, эти сведения охранялись законом о защите персональных данных. Единственный известный адрес, по которому она проживала, находился в курортном городке со зловещим названием Вальпургис – тысяча сто километров на север вдоль побережья. Судя по информационному файлу, она уехала оттуда двадцать лет назад, в 1405 году, после чего все следы ее терялись. Где она жила сейчас, никто не знал.
Вальпургис – одно из тех мест, которые миновал бум последнего десятилетия. По какой-то причине, известной, скорее всего, лишь социологам, толпы людей покинули северные прибрежные курорты, предпочтя им острова.
Нельзя сказать, что это бедный район, но, когда мы с Алексом прибыли туда, нам показалось, что большая часть местного населения получает прожиточный минимум и почти ничем не занимается. В центре города возвышались большие полуразваленные отели, построенные в прошлом веке, несколько безвкусно раскрашенных ресторанов и пара спортивных дворцов. Вдоль океана тянулось множество дорожек и помостов, а всю южную часть занимал игровой полигон – вероятно, обанкротившийся несколько лет назад, когда военные игры вышли из моды. На улицах не было заметно никакого движения.
Мы летели в новом скиммере корпорации «Рэйнбоу», купленном взамен утонувшего. Руководствуясь старым адресом Шенли, искин сел на общественной посадочной площадке возле обшарпанного двухэтажного углового дома, близ западной окраины города. Из магазина выходила нагруженная покупками пожилая женщина с белой собачкой. На школьном дворе играли несколько детей. Больше никаких признаков жизни не наблюдалось.
– Этот город знавал лучшие времена, – сказал Алекс.
«Да, – подумала я. – Как и все мы».
Неухоженные газоны заросли сорняками. Дома кренились в разные стороны. Деревья были обвиты ползучими растениями. К живым изгородям в последние годы, похоже, никто не прикасался. День стоял серый, унылый, в любую минуту мог пойти дождь, и во многих окнах горел свет. Со школьного двора послышались радостные крики. Дети – удивительные существа: достаточно давать им еду и игрушки, и они не заметят всеобщего упадка.
Дорожка вела мимо школы и заброшенного парка с лесенками и полем для игры в мяч. Возле рощицы стаций стоял дом, где когда-то жили Агнес и ее муж, – зеленый с белым, хотя краски давно поблекли. Крыльцо осело, ставни нуждались в замене, а фонарный столб наклонился под опасным углом.