Полынный мёд. Книга 1. Петля невозможного
Шрифт:
Однако в бывшем птичнике было на удивление безлюдно. Лишь «жигуленок» Игоря Станиславовича, сиротливо прячущийся в тени, оставлял надежду, что в тартарары провалились не все обитатели «отстойника». Больше всего Алексея удивило, что массивные железные ворота, которые научные сотрудники ежеквартально красили под личным руководством Цезаря Филипповича, оказались снятыми с петель и стояли прислоненные к стене.
– Шамошваловскую тарахтелку вывозили, – пояснил, заметивший недоуменный взгляд Никулина, Сидор Прохорович.
Так непочтительно старик именовал
– Куда? – удивился Алексей.
– Не знаю, – честно признался сторож. – Сам знаешь, я в ваши научные дела не вникаю. Хочешь – так спроси Станиславича – он обещался меня подождать. Я ж вроде как на дежурстве…
Тамбур был пуст, двери кабинетов распахнуты настежь. Оборудования, которым так гордились старшие научные сотрудники не было. Кругом валялись обрывки бумаг, куски перфоленты, осколки стекла, да кое-где на стенах висели оставленные за ненадобностью доперестроечные лозунги.
Алексей потянул за ручку дверь своего отдела. Слава богу, хоть здесь все осталось по-прежнему. Филатов сидел за столом и остро отточенным карандашом отчеркивал что-то в разложенных бумагах.
– Что это здесь стряслось? – поинтересовался Алексей, здороваясь.
– Цезарь Филиппович решил, что в данной политической ситуации это помещение явно не соответствует статусу возглавляемой им лаборатории, – с легкой усмешкой пояснил Игорь Станиславович. – А посему научный коллектив вкупе с оборудованием и имуществом срочно переведены в здание, ранее предназначавшееся для института академика Дубилина.
– Как же так? – растерялся Никулин.
– Да так вот, – неопределенно пожал плечами шеф. – Шамошвалов теперь по совместительству мэр, лидер массового общественного движения и кто-то там еще. В общем – и царь, и бог.
– А мы? – Алексей обвел глазами помещение отдела.
– А мы остаемся здесь. В соответствии со старым принципом: чем дальше от начальства, тем больше сделаешь. Тем паче, как ты, видимо, знаешь, наш кандидат сельхознаук особой любви ко мне не питает. Ну, а поскольку меня сие нисколько не задевает… Впрочем, это абсолютно не важно. Главное, что наконец-то у нас есть возможность заниматься реальным делом, а не пустой болтовней.
– Серьезно? – обрадовался Алексей.
– Да, – кивнул головой шеф. – Не совсем, правда, то, на что я надеялся, но… Живая, по крайней мере, работа.
О том, что Бубенцова зачислят в штат стажером, договорились без особых проблем. Игорь Станиславович пообещал, что оформление бумаг он возьмет на себя, после чего предложил подвести своих сотрудников и их престарелых спутников до города, маячившего вдалеке громадами недостроенных девятиэтажек.
Уже по дороге Филатов сообщил Алексею новость, с утра не сходящую с телеэкранов:
– Инопланетяне улетели, – коротко обронил он, внимательно вглядываясь в стелющуюся под колеса машины ленту асфальта, усеянного колдобинами.
– Куда? – тупо спросил Никулин.
– Пока на околоземную орбиту. Сегодня в десять утра дружно снялись все – и суперзвездолеты, и допотопные колымаги. Ни одного пришельца
– Странно, – недоумевал Алексей, – что могло произойти?
– Шамошвалов заявляет, что этот исход – исключительно заслуга направляемого им коллектива и, к тому же, подтверждение абсолютной правильности его же научных идей. Обыватели в восторге, тем более, что с сегодняшнего дня цены на спиртное снижены чуть ли не в половину. Ну а что случилось на самом деле… Ребята из отдела Струбеля успели перехватить несколько разговоров между кораблями, пока они полностью не экранировались. Покинувшие нас собратья по разуму заключали пари. Причем, на ставки они не скупились…
– Не понял? – с недоумением посмотрел на шефа Никулин, а Серега даже рот открыл от удивления.
– А что здесь непонятного? – ответил Филатов, по прежнему не отрывая взгляда от дороги. – Интересно им, что мы еще выкинем, и чем наши эскапады завершатся.
Алексей долго переваривал эту информацию, потом мрачно произнес:
– Не слишком лестно для нас все это звучит. Я бы даже сказал – оскорбительно.
Филатов не ответил.
Волопаевск удивил непривычной тишиной и безлюдьем. Ни старушек, судачащих на скамейках подле каждого подъезда, ни детей, играющих в песочницах, ни мужиков, забивающих до смерти «козла» костяшками домино.
– Что такое? – удивленно пробормотал Алексей.
Серега только и смог, что пожать плечами.
– Митинг, – пояснил Филатов. – Новый мэр демократически призвал всех как один добровольно явиться на центральную площадь, пообещав, что не пришедшие будут наказаны. Рублем и общественным порицанием.
Центр бурлил и шумел тысячеголосой глоткой. Вскоре Игорю Станиславовичу пришлось остановить машину.
– Все, ребятки, – сказал он, нажимая на педаль тормоза. – Дальше не проехать. Мне придется в объезд, ну а вам ближе пешком проходными дворами.
– А вы на митинг не пойдете? – спросил Серега, открывая дверцу.
Всегда сдержанный шеф, к вящему удивлению Алексея, внезапно выругавшись, бросил вместо прощания:
– Домой поеду. Поставлю машину в гараж и напьюсь до чертиков!..
Ошарашено поглядев вслед набирающему скорость «жигуленку», Алексей с Серегой свернули в проулок, ведущий к центральной площади. Кощей, опять нагрузивший на себя чемоданы, шустро семенил следом. Не отставала и Яга.
– Посмотрим? – сказал Серега, кивая в сторону шумного сборища.
– Давай, – без особого энтузиазма согласился Алексей. – Только недолго.
Огромная толпа окружала бортовой «КамАЗ», на кабине которого в позе человека, случайно забравшегося на броневик, стоял Шамошвалов. В одной руке он сжимал мегафон, а вторая по всем канонам была вытянута вперед, к светлому, так сказать, будущему. Цезаря Филипповича бережно поддерживали Малиновый пиджак и Витька Шубин. И еще Серега с удивлением заметил восторженную рожу Арбатского, торчащую из толпы возле самого грузовика.