Полынный мой путь (сборник)
Шрифт:
Тюрки у себя на Алтае придумали свою технологию, которая жива до сих пор во многих странах мира. Они додумались руду не выжигать, а плавить в металлургических горнах, получая чугун и сталь. Между прочим, «чугун» – тюркское слово, «булат» – тоже. Они – памятники той далекой поры.
Железо в руках тюрков перестало быть драгоценностью, как у египетских фараонов, оно превратилось в повседневный, рабочий металл. Вот самое главное, что отличало тюркскую культуру много веков. Вот что дало тюркскому народу необыкновенную силу.
Никто, ни один народ мира,
Они, как курганы, как каменные бабы, как войлок, оставались с народом навсегда. Были его визитной карточкой.
Кузнечные горны строили у месторождений железной руды. На территории нынешней Белгородской области усилиями местного краеведа-энтузиаста Анатолия Григорьевича Николаенко найден целый металлургический «завод», построенный кипчаками-кузнецами примерно в V–VI веках. Здесь дымили сотни горнов.
И подобные находки случались в Степи не единожды.
Видимо, нет нужды рассказывать о них и об истории железа, которое ценилось не ниже золота, все это известно. Менее известно другое – высказывания современников о тюрках, когда начиналась эта новая эра, самый канун Великого переселения народов.
Случайно, «просто так» Великое переселение не возникло бы.
А причины ему были.
Китайцы отмечали поразительно высокое развитие тюрков. Китай первым почувствовал силу «обновленных» тюрков, которые, разбив его армию, заставили платить дань. Огромный Китай с его вековыми традициями оказался бессильным: он выкладывал то, что ему приказывали.
Почувствовали на себе удары тюркских шашек и иранские народы, обитавшие в Средней Азии. И они научились платить дань. По сохранившимся свидетельствам китайцев, в 165 году до нашей эры сильные иранцы (видимо, сарматы) ушли со своей родины на новые земли, в степи Кавказа.
Европейские источники захватывают более поздний период, но и они красноречивы, и по ним можно узнать кое-что о Дешт-и-Кипчаке. Например, в книге «Истории» Менандр Протектор рассказал о путешествии византийца Зимарха в страну тюрков. Византиец был поражен: драгоценным в Европе железом здесь торговали уличные торговцы! Он не поверил глазам своим, на зуб пробовал железо.
Даже эти два факта, взятые из целого ряда, показывают, что налицо научно-техническая революция, настоящий переворот, который совершили на Алтае. Хорошо ли, плохо ли, но в то время завоеванные тюрками народы и страны приобщались к достижениям более высокой культуры… Конечно, все это можно скрывать, оспаривать или не замечать. Как и делается уже давно.
Но отрицать этот факт нельзя. Так было!
Естественно, литературные источники, рассказывающие о той великой поре, появились много позже, чем сами кузнечные горны. Археологи же нашли то, что не попадало на глаза чужакам. Например, находка чугунного сошника (прообраза плуга) на Алтае говорит сама за себя, тому дедушке-плугу более двух тысяч лет.
Как можно говорить после этой находки, что тюрки были кочевниками? Не с плугом же под мышкой кочевали они?
…Вряд ли кто совершил в этой области столько открытий, как академик Окладников – Колумб сибирской археологии. Беда в том, что археологи работали в годы, когда ради «борьбы с пантюркизмом» черное называли белым. А зеленое – синим. Нельзя было упоминать народ, который жил на Алтае и который подарил миру столько замечательных открытий.
Нельзя было говорить и о том, что стало с этим народом.
«Исчезнувший народ» – такое условное наименование выбрали для тюрков. Даже в Энциклопедии о них не писали. О других народах писали, а о них – нет. Больше того, нарочно подчеркивали, что не тюрки жили на Алтае. Тюрки, мол, вели кочевой образ жизни и были монголоидами, а мифические «алтайцы» и «сибиряки» жили в избах и были европеоидами.
Эти фразы предназначались не для науки, а для тех, кто «руководил наукой».
Главное – археологи доказали первенство Алтая в новом земледелии. В том, которого не было нигде в мире. Доказали не словами, а конкретными находками – плугом. А остальное – мелочи, пережитки прошлого, они наверняка забудутся.
Если на Алтае было «не примитивное, мотыжное, а высокоразвитое, плужное земледелие», то, продолжает свои рассуждения академик Окладников, было и «применение тягловой силы рабочего скота». На сказанное хотелось бы обратить особое внимание. Мысль эта возникла у него после раскопок на берегу реки Унги поселка, исчезнувшего две тысячи лет назад.
Удивительнейшее место!
Во-первых, городище Улан-Бор просуществовало много веков. Во-вторых, там жили еще и ремесленники, которые среди прочего делали жернова для мельниц. Людям было что молоть… Или опять «нет» скажут в Москве?
Около мельницы нашли кувшин с просом. Значит, просо было знакомо «исчезнувшему народу». А просо и рожь, как известно, являлись главными культурами на пашнях кипчаков, их отмечал у людей Аттилы византийский посланник Приск. Это закономерно, природа Южной Сибири такова, что только неприхотливые растения успевали здесь вызреть за короткое и жаркое лето.
Скотоводческо-земледельческий поселок одним фактом своего существования позволяет еще раз усомниться в кочевом образе жизни кипчаков. Рубленые избы! Они говорят за себя сами. Хотя и кочевки были – на отгонные пастбища. И кибитки были, в них летом жили чабаны… Рисунки на скалах подтверждают это.
Из всех животных тюрки отдавали предпочтение, конечно, коню. Его одухотворяли. Нет чище существа на земле, чем конь, нет величественнее. Один только запах его для настоящего мужчины дороже нектара. В тюркском языке сорок (повторю – сорок!) эпитетов, обозначающих только масть коня. Ни один язык в мире не имеет столько.
Значит, наш народ не просто катался верхом.
Конь – это плоть и кровь кипчака, и он платил взаимностью: вывел в степь, открыл ее чарующие просторы. Собственно, жизнь степняка с «гуннских» времен и проходила на коне или рядом с ним. Другой жизни предки не признавали. Лучших коневодов мир не знал.