Полюби меня до завтра

Либрем Альма

– Не хватало ещё только её возить, - проворчал он, когда мы отъехали уже достаточно далеко, чтобы скрыться долой с её глаз. – С Валькой иметь дело – себя не уважать.

– Ну что ж ты так строго, - усмехнулась я. – Мне казалось, она привлекательная девушка. – Может быть, даже тебе немного нравится.

– Это чем же?!

– Ну, не знаю. Настойчивостью своей, например.

– Это не настойчивость, это наглость, Мари, - проворчал он. – И мне не хочется, чтобы меня всю жизнь называли Женяшкой, знаешь.

– Как?!

Повторять

Антонов не стал, очевидно, рассчитывая на то, что я не расслышу и не стану так к нему обращаться, дразня его. Я б, может, и сделала это назло, но наши отношения и так были на грани распада, а злить Женю пуще прежнего не хотелось.

Я даже задалась вопросом, не делаю ли этого исключительно из меркантильного интереса, но моментально отбросила эту мысль в сторону. Во-первых, на блоге я могла достаточно неплохо заработать, во-вторых…

Ладно, да. Он мне нравился. Сильно нравился. Даже больше чем нравился. И хотя я не собиралась больше просить прощения, решила, что не стану унижаться, всё равно отпускать Антонова не намеревалась. Может, эта снежная королева-обижулька оттает когда-нибудь, и мы помиримся.

Главное, чтобы к тому времени мы не наговорили друг другу столько гадостей, что даже смотреть тогда не сможем друг другу в глаза. По крайней мере, я искренне надеялась на то, что этого не случится.

…Когда мы добрались до дома, то вновь перешли в стадию молчания и даже не смотрели друг на друга. Я уже представляла себе примерно, как пройдет этот вечер. Сейчас я что-нибудь приготовлю, мы молча поедим, стараясь не смотреть друг на друга, а потом, возможно, немного поругаемся по поводу того, кто пойдет спать на диван, а кому всё-таки достанется кровать.

Причем драка в основном не за кровать, а именно за диван, каким бы абсурдным это ни казалось.

– Ты что есть сегодня будешь? – поинтересовалась я, пытаясь победить слишком уж неловкую тишину, уже воцарившуюся между нами.

– Не знаю, - благо, Жене хватило ума сменить обиженное молчание на равнодушный ответ. – Сварим какие-то макароны с сосисками, может.

– Можно. Или что-то поинтереснее?

– Да фиг с ним. Это ж просто еда.

– Хорошо, - согласилась я. – Просто еда так просто еда… Тебе не нравится, как я готовлю?

– Давай, придеремся ещё к этому, - закатил глаза Антонов, а потом уже более серьезно ответил. – Нет, ты хорошо готовишь, но мне как-то после сегодняшнего дня кусок в горло не лезет, только спать хочется, а не работать.

В подъезде вкусно пахло котлетами, но даже это не смогло изменить Женин настрой. Он так медленно поднимался вверх по ступенькам, как будто шел на казнь.

Запах усиливался по мере приближения к нашей квартире. И мне показалось даже, что я опознала те самые любимые Женины котлеты, которые часто привозила нам…

Его мама.

Нет, не так.

Его мама, стоявшая у двери и сверкавшая, как начищенная монета.

– Женечка! – радостно воскликнула она. – Машечка! Как я рада, что всё-таки вас дождалась! Я думала, вы уже вернетесь с работы, когда я прибуду, но нет, тут никого не было!

Женщина стояла, окруженная тремя чемоданами, и выглядела как-то совершенно нетипично для себя.

– Мама, - осторожно уточнил Антонов, - а что это? Надеюсь, не три чемодана котлет? И ты не сама всё это тащила?

– Нет, что ты, милый, - махнула рукой она. – Еды совсем немного, я на скорую руку готовила. И мне всё помог занести таксист. Ну а тут, я подумала, уже ты как-то в квартиру…

– И что там?

– Как что? – удивилась женщина. – Мои вещи, конечно же!

Женя заморгал.

– А зачем тебе столько вещей?

– Ой! – улыбнулась Алевтина Петровна. – А папа тебе не звонил, не говорил, нет? Вот уж, бестолковое существо!

– Нет, - осторожно ответил Антонов. – Папа мне ничего не говорил. А что случилось?

– Достал он меня, - сообщила женщина. – Я так устала от всего этого, от его бестолковости, что просто сил больше нет. Мы с ним поссорились и решили, что нам надо отдохнуть друг от друга. Но он, ты же знаешь, дальше гаража не уползет. Потому мы решили, что я это время поживу у тебя! Машечка же будет не против, правда, Машечка? Посплю у вас на диване! Женя? Женюсик, что-то не так?

Судя по тому, как побагровел Женюсик, новость о мамином переезде была для него едва ли не прекраснее требования ходить на балет в качестве танцора. Я видела, как от гнева у него расширились зрачки, и поняла, что ещё секунда, и одной Жениной мамой на свете будет меньше.

– Эй! – я потрясла его за руку. – Женя! Женя, ау! – пришлось пощелкать пальцами у него перед глазами. – Женя! Может, мы все-таки откроем твоей матери дверь?

– Откроем! – кивнул Антонов. – Конечно, откроем! Надеюсь, маму не будет смущать рабочая обстановка, да?

Хотя ответила Алевтина Петровна – заверила, что ей вообще плевать на рабочую обстановку, - я прекрасно понимала, что вопрос предназначался мне.

Спать на диване не получится. И показывать его матери, что мы поссорились, не говоря уж о том, что мы на грани расставания, это последнее дело.

Я ещё не выжила из ума, чтобы такое сделать.

Она же нас замучит!

– Вот и хорошо, - заявила Алевтина Петровна, когда Женя наконец-то открыл дверь и, схватив первые два чемодана, направился внутрь. Я подхватила третий, решив не доверять груз пожилой женщине. – Я знаю, конечно, что Женечка мечтал жить подальше от мамочки…

Ну, это и неудивительно, учитывая её тиранические замашки.

– Но я ненадолго. Всего на месяцок. Или полтора, - срок с каждой фразой всё больше увеличивался. – Пока твой, Женечка, бестолковый папа не позвонит мне и не будет умолять поскорее вернуться домой! Боюсь, он и недели дома не выдержит…