Полюби меня таким

Климова Маргарита Аркадьевна

— Спасибо, пап. Только я в гостинице поживу, — из вежливости говорю на русском, это-же мой второй родной язык. — Без обид. Но я уже взрослый мальчик.

— Хорошо, сын, — кивает в согласии. — Но обедать к нам поедем.

Подъезжаем

к обычному, многоквартирному дому в спальном районе. Я аж охренел! Что такого она сделала с отцом, что он поселился здесь? Стою у машины, дожидаюсь пока достанут коляску и уложат туда хныкающий кулёк. К нам приближается пигалица с красным носом и карапузом в коляске. У них тут все дамочки с колясками ходят?

— Привет мам! Привет Макс! — оставив коляску, подходит ближе и целует ведьму с отцом. Вот ты какая ведьмина дочь?

Делаю шаг по направлению к новообретённой семейке и чувствую, как почва выскальзывает из-под ног. Дёргаю в воздухе руками, заваливаясь назад. Как в замедленной съёмке хватаюсь за пигалицу, заваливаюсь на спину, смотря в охваченные ужасом голубые глаза, и кажется слышу треск расколовшегося арбуза или своей головы. Чёрные точки в глазах, глухой гул в ушах. Приводит в чувство ехидная фраза:

— Блядь! Два косолапых придурка! — и это мать четырёх детей! Жена человека из списка Forbes!

— Милая. Но почему сразу придурки? — встаёт на защиту отец. — Подумаешь, поскользнулись и упали.

— Это

другие поскальзываются и падают! — возмущается ведьма. — А вы при падении своими загребущими лапами женскую часть моей семьи прихватываете! Надеюсь, сейчас последствием падения будет только шишка на затылке!

Открываю глаза и тону в светлом, прозрачном небе, окутанном густыми ресницами. Не могу оторвать глаз от фарфоровой кожи с небольшой россыпью веснушек, вдыхаю шоколадный запах волос, скрывающих нас ото всех струящимся водопадом.

— Эй, парень. Ты нормально? Голова цела? — шепчут пухлые губки, обволакивая меня розовым туманом.

— Нет. Но если поцелуешь — полегчает, — шепчу в ответ, зарываясь в волосах и придвигая ближе к своим губам.

— Джейк! Отпусти мою дочь, пока я тебе руки не сломала! — рычит мама моей добычи.

Скрепя зубами разжимаю объятья, кое как поднимаюсь на льду, подтаскивая пигалицу. Нащупываю огромную шишку на затылке, матерясь про себя, и принимаю мудрое решение.

— Пап, ты говорил про комнату для меня. Не хочу в гостиницу, у вас поживу, — и сверкающая, фирменная улыбка, демонстрирующая хорошую генетику в тридцать два белых зуба и обворожительные ямочки на щеках — наш с папой фирменный знак.