Полюби меня
Шрифт:
— Не получится, — с искренней грустью ответил Гордейн. И добавил с бесовским блеском в глазах: — А жаль. Я ведь так мечтал оказаться у тебя между ног… хотя бы так!
— Стукну тебя сейчас!
— За что? Я ж не виноват, что ты не хочешь принять искренние чувства старого дракона… — наигранно вздохнул он.
— Чувства, как же! — усмехнулась я. — Знаешь, такое ощущение, что вам, драконам, нормальные чувства и вовсе неведомы…
— Зря ты так думаешь, — серьезно сказал Гордейн и окинул меня грустным взглядом.
— А вот, кстати, почему ты мне историю Альберта не рассказал, тоже вопрос… — сказала я, глядя на пройдоху.
— Дал чудищу возможность отличиться! Контакт с тобой наладить, сочувствие в сердце твоем тонком пробудить, — рассмеялся Гордейн. — И мысли его я знаю. Он ведь и верно собирается сгинуть понапрасну, пытаясь добыть портал. Пока сомневается еще, немного надеется, что ты его полюбишь… А так вообще в башке у него одни порталы.
— Ну вот и выходит, что нам с волком нужно действовать… — вздохнула я. Хотя, после того как Край выскочил в окно, мне совершенно не хотелось предпринимать попыток сбежать отсюда. Хотелось вообще… в соседнюю комнату, под крылышко к Альберту. И заснуть, убаюканной его неведомой магией с запахом душистых трав в воздухе. — Гордейн, давай так… Ты же слышал все. Через четыре дня отводишь глаза охранникам, чтобы я могла ускользнуть. Дальше, когда мы с волком уйдем, внушаешь Альберту не искать меня… Чтобы он сам за порталом не пошел. Ладно?
— Ладно… — усмехнулся Гордейн. — Видишь, у нас все возможности есть! А ты не верила, что получится!
И дракон вдруг взял меня за руку — не бесцеремонно, как обычно, а бережно поместил между своих худых ладоней. Я застыла, не зная, что делать. Настолько это целомудренное и романтичное касание было не похоже на все, что я видела от Гордейна.
— Ты очень смелая маленькая иномирянка, — сказал Гордейн, неожиданно коснулся моей руки губами и отпустил. — И даже если ты не вернешься ко мне с порталом, я рад, что был рядом в эти дни… — отпустил мою руку и искоса лукаво посмотрел на меня. — Хоть ты и переставила зеркало в кабинет, недотрога!
Я улыбнулась ему.
— Тебе спасибо, Гордейн! Хоть я и предпочитаю открытую игру… — Подумала и добавила: — А не зеркало ли случаем ищет Край?
— Все может быть… — опустил глаза Гордейн.
Глава 13. Обретение
Следующие три дня я прожила как во сне. В страшном сне, где вроде бы не происходит ничего ужасного, но ты всей кожей ощущаешь опасность. Сне, в котором тебе противно, потому что не знаешь, как поступить правильно, и сомнения рвут на части.
Впрочем, это был не сон, а реальность. И самым противным в ней была я сама… Я сходила с ума, не понимая, правильно ли поступаю. Вроде бы решила, что должна отправиться за порталом ради спасения нас троих — себя, Альберта, Гордейна… Но неужели только так я могу изменить ситуацию? Не правильнее ли рассказать все Альберту? Ведь между нами пролегло доверие! Ведь не зря я ощутила его понимание и бережное самоотверженное отношение… Нужно ли все это? Может, любовь уже зародилась в наших сердцах, и мне следует быть с ним? Разделить с ним все тревоги… А освободить Гордейна и найти портал мы сможем и вдвоем! Даже проще, если все станет прозрачно…
Но с другой стороны был Край, который готов рисковать жизнью, чтобы помочь мне. Отказаться — значит подвести его, сдаться. Да и кто знает, что ждет Гордейна, если открыть Альберту правду. Что ждет их обоих!
Порой я проклинала свое решение сотрудничать с ними. Ведь, наверное, честнее и легче поступать, как Альберт. Он предложил мне простой вариант — полюбить или умереть. И сам идет к тому же. Не лучше ли так…
Душа рвалась и металась. Я чувствовала себя отвратительно. И еще отвратительнее была мысль, что придется лезть в подземелье. Противно от того, что я боюсь… Что одна мысль об этом вызывает ужас, в голове встает образ искаженного холодной яростью лица Альбизы и боль, пережитая там. И хочется сдаться, так и не попытавшись.
К тому же я совершенно не понимала, кому и насколько стоит доверять. Альберт теперь казался самым прямым и понятным. Но кто знает, вдруг Гордейн прав, и вся его обходительность, откровенность и нежность исчезнут, как ушли чувства Стасика ко мне. Да и Край… Казалось бы, ему стоит доверять безоговорочно, и я доверилась, насколько могла. Но кто знает, что ему нужно на самом деле. Ни он, ни Гордейн не сказали мне правду, за что его поймали. Какой именно артефакт он хотел найти… А на предположение, что это зеркало, пройдоха лишь загадочно улыбался и просил на всякий случай ничего не говорить Краю.
Я запуталась в этих интригах и была противна самой себе. Эти трое просто разрывали мои мысли, заставляли метаться.
Гордейн обговаривал со мной детали «операции», а Альберт тщетно пытался узнать причину моей тревоги. Он видел ее, спрашивал, в чем дело… Но не давил, встречая уклончивые ответы, что меня волнует вся ситуация в целом. И мне становилось только противнее от его заботы, внимания и корректности.
А еще он трогательно ухаживал за мной… Каждое утро я просыпалась с тонким ароматом в комнате и находила глазами новый шикарный букет ранее не виденных цветов. Все они были настоящие, не иллюзорные. По словам Гордейна, некоторые цветы привозили из отдаленных уголков страны. Альберт водил меня гулять в самые красивые места возле замка и всегда был безупречно галантен, не позволяя себе и тени прежней напористости и грубости. Мечта, а не мужчина… Но на душе скребли кошки, я замыкалась в себе и украдкой смотрела не него.
…И не могла насмотреться. Что бы ни произошло вначале, теперь он стал мне родным. Казалось бы, чего еще искать…? Отдаться и забыть обо всем.
На третий день тревога и предвкушение ужаса подземелья стали невыносимыми. Порой у меня открыто тряслись руки, а Альберт, вздыхая, спрашивал, в чем дело, и… принимал уклончивый ответ. Гордейн же не вылезал из зеркала, видимо, опасаясь выслушать очередной поток моих сомнений.
Вечером Альберт пригласил меня на ужин в необычное место. Взял за руку, улыбнулся и сказал:
— Пойдем.
И на душе вдруг стало лучше. У нас есть еще один вечер. И в этот вечер я могу быть с ним. Куда бы он меня ни повел, я запомню на всю жизнь его необычные глаза-хамелеоны, его строгие черты… И если погибну в попытке добыть портал, последним, что прозвучит в моем разуме, будет его глубокий голос… Ради этих воспоминаний стоит отринуть все и прожить один вечер здесь и сейчас. Может, других вечеров уже не будет…
Сначала мы долго шли по коридорам. Большинство их были наклонными, и постепенно мы поднимались все выше и выше. Потом я поняла, что мы вышли из замка — сзади он примыкал к огромной скале — и идем длинными переходами в каменной породе. Тут и там светились круглые сияющие шары. И, хоть нас окружал камень, было тепло и сказочно красиво. Альберт мягко сжимал мою руку, молчал и слегка улыбался.
В конце пути мы оказались в огромном гроте с каменными светящимися стенами. А наверху было небо с яркими серебряными звездами… Как будто мы попали на дно огромного колодца. Посредине стоял небольшой круглый столик с яствами и приборами на двоих, а возле него — два удобных плетеных кресла. И ничего больше. Тишина, только серебристые стены как будто звенели.
— Что это? — восхищенно спросила я.
— Колодец снов, — улыбнулся Альберт и придвинул мне стул. Я уселась за столик, вдохнула аромат изысканных кушаний, что смешивался с необычным запахом пещеры. Она пахла, как раннее утро — свежо, влажно, и в то же время томно, как вечерний сад, пряно и глубоко.