Полюбить двуликого
Шрифт:
Зловещие подозрения подтверждались. Рок планировал перебить едва ли не половину Фаэртона, пока люди не сообразят, откуда пришла опасность. Так будет проще потом удержать город и не допустить человеческого восстания, когда к нему пришлют маравийские войска. И должны же будут прибывшие из Ииная оборотни где-то жить, а тут как раз освободятся жилые дома…
Рок все учел, тварь. Брен слушал и понимал, что со всем своим армейским опытом не придумал бы лучше. Беспокоило не только это. Здесь, у скалы, оказались не все оборотни. И где же люди Исара, демоны бы их побрали?
Когда просвистела первая арбалетная стрела, пригвоздившая к дереву одного из двух волков, что постоянно следовали за Роком, берег реки заполнился лаем — у кого злым, у кого испуганным. Брен единственный вздохнул с облегчением.
Пора выбираться отсюда. Да так, чтобы его по ошибке не пристрелили, приняв за прихвостня Рока.
Он не успел отойти далеко. Даже успел увидеть, как Рока, пытавшегося скрыться в зарослях кустов, насквозь прошила колдовская молния.
Собаке — собачья смерть…
Через несколько минут все было кончено. Люди герцога взяли с собой магов, а против тех спасения нет. Самого Брена остановили буквально через сотню шагов — навстречу вышел знакомый худой маг. Как только узнал, где появится волк?
Брену швырнули связанную в ком одежду. Не чужую, его собственную. Значит, «товарищи» побывали в лесной хижине. В общем, ему снова не оставили выбора.
— Мы не можем тебя отпустить, — с сожалением проговорил худой маг, когда Брен обернулся в человека и молча оделся. — Герцог приказал привести тебя к нему.
— Вы обещали свободу мне и семье, если я приведу вас сюда.
— Обстоятельства изменились. Это еще не всё. Думаю, ты тоже заметил, что к скале пришла едва ли половина тех, кто должен был.
Брен тихо обошел мага, чувствуя в том легкий, едва уловимый запах страха. Он всего лишь человек, пока Брен — и человек, и волк. У него даже нет оружия, только его дар, бессильный против клыков. Но нападать на мага было не время.
— Я так вам нужен?
— Не набивай себе цену, — криво ухмыльнулся тот, оценив деловой подход. — Но да, нужен. И ты сам должен понимать, что нельзя пускать таких, как Рок, на эти безумства. Ты должен быть с нами, с людьми, Брен. Мы дадим тебе больше.
— Звучало бы убедительно, если бы вы не угрожали смертью моим беззащитным родственникам.
— Им ничего не грозит.
— Но вы держите их взаперти.
— Это временно. Так ты гораздо сговорчивей, двуликий.
— Я пойду с вами, — медленно проговорил Брен, — если увижу Айрис живой.
Маг сощурился.
— Мы сделали, что смогли.
Брен уставился на человека и уловил, что нужно, без слов. И так же молча развернулся и исчез, не дожидаясь одобрения.
В доме горели свечи: много, ярко. Слепили глаза в ночной темноте.
Она лежала на постели, рядом сидела полная женщина — та взволнованно взмахивала руками и о чем-то говорила. По комнате туда-сюда ходил мужчина: его хотелось разглядеть внимательней, как будто он мог представлять какую-то опасность. Но нет, не мог. Никто. Пустышка.
Брен смотрел так долго, что начали леденеть ноги. Он и забыл, как это бывает. Постучал сапогами по толстому насту. Взглянул в окно снова и улыбнулся, глядя только на тонкий силуэт в ночной рубашке.
Девушка повернулась к окну, будто что-то почувствовала. Едва-едва, из последних сил, будто во сне. И вдруг широко распахнула глаза.
Брен затаил дыхание, которое каждый раз остывало в морозном воздухе паром. Он был готов поклясться, что Айрис его видит — так далеко, как не должна, чувствует его всем своим загадочным существом.
Тихо и тоскливо завыл Моррис, которому хотелось завидовать и на месте которого быть — пес лежал на постели, рука Айрис зарылась в его шерсть. Брен с трудом оторвал взгляд от окна. Нет, ему показалось, что она его видит. И лучше ей не видеть его — двуликого предателя, который вынужден раз за разом завоевывать доверие, чтобы потом бить в спину. Чужой среди всех. Он не только оборотень. Он тот, чьим словам лучше не верить.
Как наяву Брен увидел ее испуганное лицо месяц назад, когда она напрыгнула в темноте, приняв за своего жениха. Вспомнил, как целовал, забывшись, увлеченный ее внезапной мягкостью и запахом. И как она едва не замерзла в лесу, пока искала его.
Надо уходить, ему нет здесь места. Его ждут.
«Однажды все изменится, — упрямо передал он Айрис. — Я еще увижу тебя».
Глубоко внутри клокотало от несправедливости, но будоражило кровь чувство, что они еще встретятся. И он снова увидит ее взгляд — живой и горящий. Только для него.
Конец