Полюбить Джоконду
Шрифт:
Гришка понятливо кивнул и начал одеваться.
— О, свет моих очей и прохлада моего сердца… — неожиданно громко продекламировал он.
У Лизы заиграл сотовый. Гришка убежал вниз. Мы остались с ней одни. Я смотрел на нее и до сердечной боли чувствовал ее неприкаянность. В спортивном костюме, точно в поезде, она грустно кивала карташовскому бормотанию. Я обнял ее, прижал к себе и разобрал голос Карташова: «Чтобы этого м…ка в квартире у вас больше не было». Я понял, что он говорит обо мне. Теперь я лишен
Наконец, она отключила телефон. Я молча кивнул на выход. Лиза накинула куртку, и мы вышли из конспиративной квартиры.
— Ну все! — Хоть в лифте я могла дать выход раздражению. — Ты знаешь, чего Карташов потребовал на этот раз?
— Да, знаю. — Саша горестно махнул рукой. — Он хочет, чтобы я не ездил больше к вам.
— И это, между прочим, не просто так…
Он поцеловал меня в губы, и я не смогла закончить свою мысль.
— Слушай, а что у тебя за подружка? — спросила я, когда мы вышли на улицу и я разглядела в его машине женский силуэт.
— Да детектив, Глинская. Мы с ней откопали такое… Плохи Гришкины дела!
— Что?
— Потом, потом, сейчас важно выяснить…
Гришка и Глинская, худая, с коротким каре и крупными сережками-кольцами, беседовали на заднем сиденье. Саша сел на свое водительское место, я устроилась рядом.
— В Саратовской области есть родня… — вымученно тянул Гришка. — Брат двоюродный, племянники.
— Откуда они там взялись?
— Из Энгельса переехали. Это там неподалеку.
— А в Энгельсе?
— Не знаю. Может, ниоткуда. Может, родились там.
— Слушай, Гринь! — неожиданно пришло мне в голову. — У тебя есть близнец?
— Не знаю. Не помню. — Гришка совсем сбился. — У меня вообще братьев нет.
Повисла беспросветная пауза.
— Вспомни, Гриша, — пытала его Глинская, — отец, мать, может, вспоминали кого… Ну, не в самом городе, в Ленинградской области, скажем, дядю Петю, тетю Валю…
Гришка виновато мотал головой.
— Гриш, у тебя родители живы? — осторожно спросила Лиза.
Ко всеобщему облегчению, Гришка кивнул.
— Точно! — Глинская сунула ему свой телефон. — Звони родителям!
Гришка, тяжко вздыхая, нажимал на кнопки.
— Мам, это я, — забубнил он в трубку. — Поздравляю тебя с праздниками. Желаю тебе… А? Откуда? Из машины… Сейчас-сейчас… — Гришка ткнул телефон в сиденье и с вытаращенными глазами зашептал нам: — Мать, оказывается, мне звонила, а меня нет! Светка ей сказала, что я временно дома не живу. Мать с отцом приехали туда и устроили скандал, где я? Светка толком ничего не знает. Мать плачет! Оказывается, она меня повсюду ищет! Она говорит: езжай сейчас же домой! Чего ей говорить?
— Где твоя мать живет? — быстро спросила Глинская.
— На «Речном».
— Скажи: сейчас к
— К матери я не поеду, — уперся Гришка.
— Поедешь и успокоишь мать! — жестко приказала Глинская.
Гришка покорно поднял телефон:
— Мам, я сейчас приеду к тебе и все объясню. Да. Прям сейчас. Не надо пирогов — я только что поел.
Через сорок минут мы были на «Речном вокзале», у Гришкиной матери.
Кирпичный девятиэтажный дом Гришкиных родителей торцом выходил на Ленинградское шоссе. Преодолев внизу несколько тяжелых дверей, мы поднялись на седьмой этаж и позвонили. Открыл отец — высокий старик с манерами военного.
За серой металлической дверью находились четыре квартиры. Чтобы попасть к Гришкиным родителям, надо было пройти еще через две двери: новую, обитую малиновым дерматином, и «родную».
Вопреки логике русских народных сказок, кощеевых сундуков с золотом здесь не оказалось. У входа стояла полированная вешалка с зеркалом, в комнате — стенка, забитая немецкой посудой, потертые кресла, застеленные ковриками, и такой же диван.
Я присела в уголке дивана, Саша рядом со мной, а Глинская расположилась напротив, в кресле у журнального столика.
— Ты где, Гриша, болтаешься? — В комнату вошла Гришкина мать, желтоволосая толстуха со следами былого кокетства: на ней был пестрый с оборочками халатик и шлепанцы на высокой платформе. — Совсем стыд потерял: семья, детей четверо! Кто о них позаботится?!
Гришка скрепя сердце стал излагать версию, сочиненную в машине совместными усилиями.
— Работа… Срочный заказ в селе, в Ярославской области…
— А это кто ж такие? — сурово спросила она. — Тоже из Ярославской области? Из села?!
— Это вот Саша… Аретов, Я учился с ним, — опять завел шарманку Гришка. — Это Лиза. — Я кивнула. — А это следователь Клинская.
— Аня, — уточнил Саша.
— Следователь? — угрожающее переспросила мать.
Гришка был напрочь лишен конспиративного таланта — сейчас я лишний раз убеждалась в этом.
— Не слушайте его! — вмешалась Глинская. — Я не следователь — частный детектив.
— И что?
— Мне необходимо уточнить некоторые детали. — Глинская в гробу видала наезды Гришкиной матери, говорила негромко и хладнокровно.
— Ты куда это вляпался? — строго спросила та у Гришки, но было видно, что пыла у нее поубавилось.
— Собственно, Гриша не вляпался никуда, — чеканила Глинская. — А меня интересуют ваши петербургские родственники.
— Нет у нас там никаких родственников, — отмахнулась мать.
— Есть, — сказала Глинская коротко.
— Мам, ну вспомни!.. — с отчаянием взмолился Гришка.
— Воло-одь! — неожиданно певуче, как будто аукая, прокричала мать.
Отец тотчас появился на пороге.