Полюс холода
Шрифт:
Уже давно обо всем было сказано и пересказано, охотники подумывали об уходе, как вдруг дверь распахнулась и в комнату вместе с клубами морозного воздуха вошел каюр Вензель. Разговоры в комнате оборвались, и все выжидающе уставились на вошедшего.
— Ой, беда, беда, председатель, — заговорил каюр, забыв даже поздороваться.
В другой раз охотники не простили бы ему такой бестактности. Но человек может забыться только в очень серьезные минуты. Старый Вензель знал охотничьи обычаи и строго соблюдал их, но сейчас его мысли были заняты другим, поэтому он и не оказал должного почтения присутствующим.
— Что случилось, Вензель? Где агроном? — Максим Николаевич встал из-за стола и вышел на середину комнаты.
— Беда, беда, председатель! Звезды сильно шепчутся, а та, которая ходит тропой охотников, ушла в горы.
— В горы! — с удивлением и восхищением воскликнули охотники.
— Так она давно должна бы прийти! — сказал Дьяков. — Может, уже дома? Ваня, — обратился он к своему сыну, — сбегай узнай, дома ли Надежда Владимировна?
Ваня вернулся скоро. От быстрой ходьбы и мороза не мог сразу отдышаться.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Дьяков.
— Нет ее… дома.
Охотники переглянулись.
— Почему же на нарте она не поехала? — допытывался Дьяков у Вензеля. — Ты ей сказал о шепоте звезд?
— Она ушла… Вензель опоздай… Вещи есть…
— Вещи отвезешь к ней на квартиру, — Дьяков посмотрел на охотников. — Вы все ходите тропой смелых, надо идти к скалам, искать ее.
— Пойдем, однако, — сказал Кун, поднимаясь со скамейки.
Не прошло и десяти минут, как группа охотников вместе с председателем вышла на поиски агронома.
Луна ярко освещала высокую отвесную скалу, куда держали путь люди. Мороз обжигал лица. «Ах, тебе», — сердито ворчал то один, то другой, оттирая щеки мехом рукавиц. Скрипели лыжи. Воздух шумел так сильно, будто ломался молодой лед на озере. У реки потрескивали лиственницы — стужа рвала их крепкую кору.
Отвесная каменная стена, куда подошли охотники, поднималась на высоту тринадцати-пятнадцати метров и, огибая долину полукругом, тянулась на десятки километров. В том месте, где висел канат, имелась ниша с небольшими выступами, по которым можно было взбираться на высоту пяти — шести метров. Выше же нависала скала, как бы обтесанная гигантским рубанком.
— Где же канат? — спросил Дьяков.
На земле, где обычно волочился метровый конец каната, в снегу лежала связанная пара лыж.
Ваня, цепляясь за выступы, уже карабкался вверх.
— Ну что там? — спросил Максим Николаевич, запрокинув голову вверх.
— Есть канат, — крикнул Ваня. — Есть!
— А ну слезай.
Дьяков поднялся сам, схватил конец каната и, выставив его на лунный свет, исследовал срез: он был свежий.
— Канат обрезан…
Слова прозвучали встревоженно. Охотники зашумели.
— Однако, худо, — покачал головой старый Кун.
Не успел Дьяков спуститься на землю, как Ваня, показывая в сторону села, возбужденно воскликнул:
— Огонек!
Все повернули головы в сторону долины. Метрах в трехстах от скалы, словно из-под снега, поднимался пучок белых лучей.
— За мной! — скомандовал Дьяков, поворачивая лыжи.
Охотники шли по обеим сторонам следа, проложенного ползущим человеком. Все молчали. Только воздух сильно трещал вокруг. Звуки были почти такие, какие бывают, когда рвут ситец на куски: «тр-рр-р-сь». Охотники быстро добежали до огня. Это был карманный электрический фонарик, потерянный Надей.
От скалы долина имела небольшой уклон в сторону речки. А за рекой начинался подъем на небольшую сопку, за сопкой же находилось село. Чем дальше двигались охотники, тем угрюмее становились их лица. Подъем Надя брала в несколько приемов, силы оставляли девушку. Дьяков хорошо видел это по следу, поэтому очень торопился и торопил людей. Мысль о том, что девушка может замерзнуть, всем была тяжела.
На сопке Нади не было. След пошел под уклон.
— Смотрите! — крикнул Ваня.
Затормозили лыжи. Далеко впереди, почти возле самого села на снегу еле виднелась небольшая черная точка.
— Движется, движется! — обрадованно воскликнул Ваня.
У всех вырвался вздох облегчения.
— Скорее! — крикнул Дьяков.
Агронома Надю Каштан подобрали в ста метрах от села…
…Ваню дома ждал на столе остывший ужин. Он видел, как хмурилась мать, и, сбрасывая одежду, торопливо рассказал ей о происшествии с Надеждой Владимировной. Схватив со стола кусок хлеба, мальчик полез на полати, где размещалось его «хозяйство»: постель из оленьих шкур, книги, картинки из «Огонька», коллекция камней и самое главное — «телефонный аппарат», прибитый к стене чуть повыше подушки.
В Комкуре у ребят была своя телефонная линия. В любое время суток они могли переговариваться друг с другом.
Ваня взял металлический брусок и три раза ударил им по банке. Прислушался. Через некоторое время в «аппарате» послышались глухие звуки — «Слушаю». Ваня подождал, пока в «аппарате» стихли удары, и начал выстукивать: тук, тук, тук… тук-тук, тук-тук, тук-тук… тук, тук, тук… — три точки, три тире, три точки! SOS! Чрезвычайное событие.
К десяти часам вечера по сигналу Вани ребята собрались возле правления колхоза. Постучали в запертые двери. Вышел сторож. Он не хотел было пускать их в помещение, но потом смилостивился. Закрыв дверь, ребята сбились в угол.
— Кто-то отрезал канат на тропе охотников, — шепотом сообщил Ваня, — поэтому сорвалась Надежда Владимировна…
Ребята переглянулись.
— Мы, ребята, должны найти, кто это сделал, — сказал Ваня. — Найдем?
— Найдем! — повторили голоса. — Найдем!
Но как? Наступило длительное молчание.
— Завтра, — сказал Ваня, — сходим к скале, проверим канат, а там уж решим, что делать. Согласны?
— Согласны.
— О нашем решении никому… Ясно? — предупредил Ваня.
— Ясно!