Помечтай немножко
Шрифт:
Наступил вечер, и Гейб объявил, что отвезет ее домой.
Машины у Рэчел теперь не было, и ей вовсе не улыбалось идти пешком до горы Страданий, поэтому она с благодарностью приняла его предложение. В тот день она здорово умаялась. Впрочем, это не вызывало у нее никаких негативных эмоций или протеста. Ей вообще начинало казаться, что кинотеатр интересует ее гораздо больше, чем Гейба. Во всяком случае, она куда больше волновалась и переживала по поводу предстоящего открытия, нежели он.
Когда Гейб запустил двигатель своего пикапа и тронул машину
— Тебе жарко? — спросил Гейб и бросил на нее взгляд, в котором промелькнуло что-то волчье. Рэчел, однако, нервничала и предпочла не смотреть в его сторону.
— Сегодня было довольно тепло, — сказала она.
— Я бы назвал это жарой.
Почувствовав на своем бедре его руку, Рэчел хотела придвинуться ближе, но вместо этого почему-то отвернулась и снова подняла стекло. Гейб убрал руку.
Рэчел вовсе не хотелось, чтобы Гейб подумал, будто она жеманничает, тем более что она сама отчаянно хотела его.
Она решила все ему объяснить.
— Гейб, у меня сегодня утром начались все эти дела, — сказала Рэчел.
Повернув голову, он уставился на нее.
— Ну, дела, понимаешь? — повторила она и, вспомнив о его профессии ветеринара, добавила. — Короче, у меня течка.
— Я знаю, что ты имеешь в виду, Рэчел, — хохотнул Гейб. — Только не могу понять, почему ты думаешь, что для меня это имеет какое-то значение.
Рэчел вспыхнула и разозлилась на себя за это.
— Боюсь, я буду чувствовать себя дискомфортно…
— Милая, если уж ты всерьез решила играть роль крутой и дерзкой девицы, которой на все плевать, тебе необходимо избавиться от многих предрассудков.
— У меня нет никаких предрассудков. Это просто вопрос гигиены.
— Чушь. Все это полная чушь. — Гейб сухо засмеялся и вырулил на шоссе.
— Ну давай, посмейся надо мной, — недовольно пробормотала Рэчел. — И можешь считать, что одна проблема решена. Только вот другая проблема будет посложнее.
— Какая еще проблема?
Рэчел провела пальцем по синему потеку краски на юбке оранжево-белого платья, которое она специально выделила для малярных работ.
— Я не совсем представляю, каким образом мы будем удовлетворять наше… влечение.
— Влечение? — переспросил Гейб голосом, в котором, как ей показалось, прозвучала обида. — Значит, у нас с тобой влечение?
Дорога сделала поворот, и садящееся солнце так ударило Рэчел в глаза, что ей пришлось прищуриться.
— А что же еще — роман, что ли? — Она помолчала немного. — Роман — это слишком серьезно. Да, нас влечет друг к другу, и это все. Вот только я не вижу, каким образом мы сможем заниматься тем, чем хочется.
— Очень даже просто.
— Если ты в самом деле так считаешь, значит, ты не подумал как следует. Ведь мы не можем так просто, средь бела дня…
— Удовлетворять свое влечение?
Рэчел кивнула.
— А почему бы и нет? — сказал Гейб и, схватив с приборной доски солнцезащитные очки, надел их.
Рэчел показалось, что он сделал это, чтобы защититься от ее взгляда.
— Мне кажется, ты нарочно притворяешься тупым и толстокожим, — сказала она.
— Вовсе нет. Просто я не вижу в этом никакой проблемы. Или ты все еще имеешь в виду эти самые твои дела?
— Нет! — Рэчел опустила солнцезащитный козырек. — Я не о частностях говорю. Ты считаешь, мы сможем вот так просто заниматься любовью средь бела дня?
— Да, если мы этого захотим.
— И куда же мы для этого отправимся?
— Да куда угодно. Мне кажется, что после вчерашнего ни ты, ни я не станем на этот счет слишком привередничать.
Гейб бросил на нее быстрый взгляд, и она увидела в стеклах его очков собственное миниатюрное отражение. При этом она почему-то показалась себе маленьким и беспомощным существом, которое любой крепкий порыв ветра мог подхватить и унести бог знает куда. Она даже отвернулась, чтобы избавиться от этого странного ощущения.
— Если тебя не устраивает стойка в закусочной кинотеатра, мы можем поехать и заняться этим в доме, — сказал Гейб.
— Ты ничего не понимаешь.
— Тогда, может быть, ты мне объяснишь, в чем дело. — Гейб уже явно терял терпение, и Рэчел решила: будет лучше, если она прямо скажет ему, что ее смущает.
— Ты ведь платишь мне почасовую зарплату.
— Ну, и при чем здесь это?
— А как насчет того часа… или часов… в течение которых мы будем заниматься любовью?
В устремленных на Рэчел глазах Гейба появилось настороженное выражение.
— Это ведь не просто вопрос, а вопрос-ловушка, так?
— Нет.
— Ну, не знаю. Я думаю, ничего страшного в результате этого не произойдет.
— Нет, произойдет — с моей зарплатой.
— К твоей зарплате это не имеет никакого отношения.
Видимо, придется сказать ему все, как есть, подумала Рэчел.
— Ты собираешься оплачивать мне то время, в течение которого мы будем заниматься любовью?
— Да? — сказал Гейб с вопросительной, а не утвердительной интонацией, боясь промахнуться.
Сердце у Рэчел упало.
— Ах ты, подонок, — прошептала она и отвернулась к окну.
— Нет! Нет, конечно! Я не буду оплачивать тебе это время.
— Я еле свожу концы с концами, — снова заговорила Рэчел. — Каждый цент, который я зарабатываю, нужен мне как воздух. Вчера из-за наших с тобой амурных дел я лишилась денег, на которые могла бы купить в бакалейной лавке продуктов на неделю.
— Похоже, у меня никаких шансов, верно? — спросил Гейб после долгого молчания.
— Да неужели ты не понимаешь? Пока мы работаем, между нами ничего не может произойти, даже если мы этого хотим, потому что ты платишь мне зарплату, а я не могу позволить себе терять деньги. А после работы мне надо заботиться о пятилетнем сыне. Так что наши сексуальные отношения обречены, даже не успев начаться.