Помещица Бедная Лиза
Шрифт:
– Дамы, пощадите! Сутки в поезде, ещё столько же в сборах в дорогу, путь до Курска! Я уже себя не помню! Мне сейчас только о горячей ванне мечтается и кровати! Завтра с утра у меня срочные дела, а потом я вся ваша!
Дамы согласились. Кстати, мой Фиодор произвел огромнейшее впечатление на моих хозяек. Он немедленно был затискан, весь наглажен до полуобморочного состояния и передан на попечение выделенной мне горничной с наказом накормить милого котика только свежим мяском и сливочки должны быть подогреты. Мне осталось только закатить глаза и прошипеть коту на ухо.
– Обожрешься - не буду живот гладить, чтобы
Показалось мне или нет, но Федька показал мне язык! От немедленной расправы его спасло появление горничной, унесшей кота для ужина на кухне.
С утра я постаралась как можно быстрее передать товар своим контрагентам, чтобы не рисковать условиями хранения. Купцы ждали мой товар с нетерпением. Немировский даже пожаловался.
– Закончилось ваше масло, а подвоза не было из-за распутицы, закупил у другого поставщика. Так покупатели сразу сказали - не то, нужно арсентьевское масло! Да я и сам привык к нему, другое вроде и вкусное, но не то! А что нынче новенького у тебя?
Пришлось показать все новинки. В халву Немировский вцепился, твердо сказав.
– Мое! Не отдам!
А вот козинаки великодушно отдал Орехову. Но взамен забрал себе три банки пикулей, пояснив, что это для личного пользования. Дальнейшие поездки прошли не менее удачно, и к обеду я уже вернулась в особняк Гагариных. Хозяева давно тоже были на ногах, ожидали меня, чтобы обедать и начать сборы на вечерний прием у Нащокиных. Я, разумеется, была тоже приглашена туда же. Кстати, мне торжественно была вручена целая пачка приглашений на большинство мероприятий зимнего сезона. Боюсь, все их я не успею посетить чисто физически, домой я должна вернуться до начала рождественского поста. А пока надо отдохнуть и попытаться получить удовольствия от краткого отпуска в Москве после напряжённой работы летом и осенью.
Средь шумного бала, случайно, в потоке мирской суеты...
Вот уж поистине, средь шумного бала… хотя нет, это не было в прямом смысле балом. Просто был вечерний прием с небольшим фуршетом и танцами. Но готовились мы тщательно, невеста и ее окружение не могло ударить в грязь лицом. Посему мы все трое - сама Настенька, ее маман, княгиня Гагарина, ну и я, до кучи - были разряжены в пух и прах. Я даже достала бабушкины драгоценности, и, махнув рукой на чувство интеллигентной меры, обвешалась ими, аки ёлка новогодняя. Федька, развалясь после плотного ужина на моей кровати, лениво заметил.
– Это хорошо, что эта вечеринка в темное время суток будет...
Я удивилась.
– Это почему же, скажи на милость?
– Так все сороки-вороны спят уже и не увидят тебя, такую всю блестящую. А то бы утащили...
– Тьфу на тебя, хвостатый! Нет, чтобы похвалить! Вечно ты что-нибудь ехидное норовишь сказать!
В общем, мы выглядели сногсшибательно, даже я смотрелась вполне презентабельно. За эти годы фигура у меня улучшилась, и цвет волос остался таким же красивым, как после посещения дорогого салона. Чуть округлилось лицо, кожа лица тоже не была уже того болезненного серо-желтого оттенка. Так что и меня можно было бы выставлять на рынке невест. В теории. Практически это было невозможно.
На нашем блестящем фоне князь Гагарин смотрелся невзрачно. Кстати, очень мудрый мужчина. Он никогда не спорил с женой, ничего ей не запрещал, за столом я от него слышала только.
– Да, дорогая! Конечно, дорогая! Делай, как считаешь нужным, дорогая!
И княгиня правила домом железной рукой. Но далее супруг ее не пускал - хозяйством и бизнесом занимался сам. И сейчас тоскливо оттягивал ворот камзола, ожидая нудной церемонии представления, мечтая потом поскорее сбежать в отдельную комнату, где такие же отцы семейств, сдав своих дам в бальную залу, коротали время за партией в роббер или вист, с бокалом спиртного, обсуждая свои мужские дела.
Наконец, нас представили широкой публике и запустили в залу. Было шумно, душно, людно. Вся московская аристократия, вырвавшись из своих поместий, наверстывала упущенные увеселения. Меня, разумеется, представляли всем знакомым семьи Гагариных, навеличивая так.
– Это Елизавета Ивановна Арсентьева, наша хорошая приятельница Лизанька! Гостит у нас, мы очень рады ей!
Хотя многих присутствующих я уже знала, во всяком случае, дам, по их заказам для моей мастерской, по моим прошлым приездам в Москву. Но статус-кво должен быть соблюден, и я терпела всю эту процедуру! Наконец, меня освободили, и я пошла по залу, останавливаясь поболтать со своими знакомыми. Но тут увидала месье Трегубова, который целеустремлённо двигался в мою сторону. Ну, нет, не хочу я с ним общаться! Я развернулась и резко двинулась в противоположную сторону. И тут услышала знакомый ласковый голос.
– Лизонька! Здравствуй! Подойди к нам!
Я повернулась в ту сторону. Там, в небольшой нише стояли несколько стульев и круглый столик, где находилось семейство Шереметовых, в почти полном составе. Почти - потому что дорогого супруга я не увидела. Вероятно, они прибыли недавно, поэтому я их не заметила. Окликала меня княгиня Анастасия Афанасьевна. Ну, коль спалилась, надо идти, общаться. Присев в вежливом книксене, произнесла.
– Княгиня Анастасия, князь Николай Петрович! Рада видеть вас в добром здравии! Как поживаете?
– Подобру, Лизонька, подобру! Разреши представить тебе и других членов семьи, с которыми ты ещё не знакома. Наш старший сын, князь Владимир!
Высокий мужчина, стоявший возле кресла княгини Анны, повернулся ко мне, склонил голову в коротком поклоне и символически поцеловал мою перчатку на протянутой моей лапке. Он очень внешне походил на младшего брата, только если младший смотрел на окружающих или с ленивым любопытством или с холодным равнодушием, в зависимости от настроении. То старший постоянно сохранял на лице встревоженно-напряженное выражение, делавшее молодого ещё мужчину, старше своих лет.
– А это супруга Владимира, княгиня Анна!
Молодая княгиня пыталась изобразить холодное равнодушие, но безуспешно, явно на лице проявлялась досада и раздражение. Я не менее холодно кивнула и сказала.
– Мы уже знакомы с княгиней.
Старый князь тревожно переглянулись с княгиней, и князь Николай Петрович огорчённо вздохнул. Вероятно, о выходке молодой княгини они уже наслышаны. Тем не менее, княгиня Анастасия доброжелательно продолжала.
– Лизонька, ты опять в гостинице остановилась? Зачем же? У тебя в нашем доме есть свои покои, и они всегда тебя ждут. А уж Сережа как рад будет! Он сейчас почти все время проводит в своем имении, дела после стольких лет отсутствия требуют его внимания. Он и сегодня не смог приехать. Так что мы тебя ждём, обязательно! Приезжай!