Поместье Кларенс
Шрифт:
— Я не жалкая.
Кассия Коллинз была кем угодно. Она была одинокой. Она была печальной. Но она никогда больше не будет жалкой.
— Нет, не жалкая, — глубокий голос разнесся по комнате.
— Господи. — Кассия ахнула. Эдвин стоял, прислонившись к дверному косяку. — Тебя не учили стучать?
— Я стучал. — Он вошел в комнату, закрыв за собой дверь. — Ты не ответила, когда я постучал, но я услышал твои шаги. Я не знал, что ты танцовщица.
Ее губы сжались в тонкую линию, когда она скрестила руки
— Ты потрясающая, рыжик.
Она пожала плечами.
— Это просто хобби.
Эдвин медленными шагами пересек комнату. Как хищник.
— Ты не жалкая.
— Нет, я не жалкая. — Кассия вздернула подбородок, когда он встал перед ней.
— Я должен был заступиться за тебя.
— Да, должен был.
Эдвин вздохнул.
— Прости.
Она заставила его встать перед ней, его глаза умоляли несколько долгих мгновений, прежде чем она даровала ему ответ.
— Ты прощен.
Может быть, она слишком легко прощала не только Эдвина, но и всех остальных. Обычно все, что требовалось — это честное извинение и правда.
Насколько другим был бы ее День благодарения, если бы отец просто принес ей извинения? Если бы он доверил ей свою правду вместо того, чтобы скрывать ее?
Прежде чем она смогла позволить себе следовать этому ходу мыслей, рука Эдвина обхватила ее за спину, и он притянул ее к своей груди. Его нос зарылся в ее волосы, втягивая аромат шампуня.
— Я скучал по этому запаху. Клубника и ваниль.
Она обвила руками его талию, готовая уткнуться в его твердую грудь, но он отпустил ее слишком рано, подойдя к креслу с откидной спинкой и плюхнувшись на сиденье.
— Ты ведь не рассказал Айви о нас, не так ли? — спросила Кассия.
— Разве это не то, чего ты хотела?
— Да. — Нет. Мысль о том, что это его тайна, задела за живое. Лишило ее энергии.
После долгих месяцев секретов она теряла силы держать их взаперти за железной решеткой, которая трещала по швам. Добавление еще одного просто могло привести к тому, что все они выплеснутся наружу.
— Что случилось с Айви? — спросила она.
— Драма, — пробормотал он. — Какая-то ссора с папой из-за работы, которую она хотела получить, а он позаботился о том, чтобы этого никогда не случилось. Мне жаль, что ее День благодарения был испорчен, но в то же время и нет. Она знала, что получит, когда отправилась туда. Мама и папа почти забыли, что их сын в больнице. Пока Зейн лежит в постели, они устроили чертову вечеринку с ужином
— Мне жаль.
Он отмахнулся от нее.
— Не надо меня жалеть. Я не ходил.
Значит, он тоже пропустил свой День благодарения?
— Франсэс приготовила целый обед. В холодильнике полно еды.
— Нет, я поел. Я отнес ужин Зейну.
— Это было мило с твоей стороны. — Ее сердце растаяло. Будучи единственным
— Не могу. — Эдвин наклонился вперед, уперев руки в бедра. Она никогда не видела его таким, измученным и отстраненным.
Она сделала шаг, готовая заключить его в объятия, но он в мгновение ока встал.
— Скоро увидимся, хорошо?
— О. — Она моргнула, когда он прошел мимо нее, даже не взглянув. — Э-э, конечно. — Когда?
Она не позволила себе спросить. Это было то, о чем она не смогла бы спросить и Джоша. Он бы назвал ее прилипчивой. Поэтому она проглотила вопрос, когда Эдвин вышел за дверь, не сказав больше ни слова.
Кассия стояла неподвижно, едва дыша, ожидая, пока звук открывающейся и закрывающейся входной двери не донесся наверх. Затем она побрела к своей кровати, плюхнулась на ее край и потерла, болезненно сжавшуюся грудь.
Он использовал ее, когда это было удобно. И расстался с ней.
Слова Майкла промелькнули у нее в голове. Он предупредил ее, чтобы она была осторожна, что Эдвин оставил его кузину с разбитым сердцем. Но слушала ли Кассия? Нет.
— И не собираюсь начинать сейчас. — Она расправила плечи и села прямо.
Беспокоиться было не о чем. У Эдвина много чего произошло, и после изнурительных десяти дней ему позволительно быть в плохом настроении.
Он ведь пришел сюда, не так ли? Он держал ее. Сказал ей, что скучает по запаху ее волос.
— Все в порядке, — сказала она себе. Все было прекрасно.
За исключением того, что у нее было неприятное ощущение в животе, и это не имело никакого отношения к еде Франсэс.
Глава 35
— Ты больна? — прошипела Джоанна Мальдонадо.
Элора повернулась лицом к матери, их стулья стояли бок о бок за обеденным столом.
— Нет.
Мама наклонилась еще ниже, понизив голос почти до шепота.
— Ты беременна?
— Нет. — Элора закатила глаза. Хотя, если бы она была беременна, то, по крайней мере, сказала бы отцу.
— Тогда сядь прямо и перестань гонять еду по тарелке. Скрежет твоей вилки действует мне на нервы.
Сука. Элора провела вилкой по фарфору, затем еще раз для пущей убедительности. Затем она вздернула подбородок, бросая вызов матери.
Она всегда ненавидела эти большие семейные сборища.
Сидя во главе изысканно сервированного стола в честь Дня благодарения, папа ел свою индейку, хотя было удивительно, что он мог что-то проглотить сквозь стиснутые челюсти. Он только что закончил спорить с дядей Элоры — маминым братом — по политическому вопросу, и теперь они оба больше не разговаривали. Это случалось каждый год.