Помни имя свое
Шрифт:
— Ладно, заказывай. Пока десять.
Второй стрелок кивнул.
— Еще Митек звякнул. Пришли патроны. Пять штук.
Конечно, имелось в виду не пять патронов и даже не пять коробок. А пять тысяч патронов двенадцатого калибра, оптом и через своих людей было намного дешевле.
— Почем?
— По четырнадцать.
— Прошлый раз было по двенадцать.
Второй стрелок пожал плечами.
— Беду чует. И я ее чую.
— На своих наживается… ладно, хрен с ним. Бери. Я Санька попрошу, он тебя на служебной подбросит. В городе усиление.
— Добро. Что думаешь по этой хрени на пруду?
— А что тут думать. Алмаза надо тряхануть. Какого хрена он еб…ом щелкал. Сегодня — завтра и тряханем.
Алмазом — между собой звали агента в стане противника — а противник был и тут, в Ижевске. Об этом агенте ФСБ не знала, часть информации аккуратно сливали на реализацию, чтобы подкормить Башлыкова. Часть реализовывали сами, когда понимали, что государство тут ничего не сделает. Башлыков в благодарность за подкормку — закрывал глаза на подозрительные стрелковые клубы, на мелкооптовые закупки оружия и боеприпасов, на тренировки на стрельбищах с запрещенными магазинами большой емкости и явной отработкой городских боев.
— Постой… тряханем. Ты уверен, что он наш?
— В смысле?
— Мне этот парень не нравится. Совсем — не нравится. Тебе не кажется, что он сливал нам каких-то конкурентов и мелочевку, чтобы обезопасить ядро. Какого хрена мы — ни слуху, ни духу?
Первый стрелок с сомнением потер подбородок, уже собирая оружие и стрелковые принадлежности в большую сумку.
— Ничего не было за ним. Мы же проверяли. Отец погиб, мало?
— Я ему не верю — отрезал второй — напомнить про Кэмп-Чампан [2] ? Там — тоже верили.
2
Взрыв в передовом оперативном лагере ЦРУ в провинции Нангархар, Афганистан, под самый конец девятого. Подорвался агент, на которого возлагали большие надежды, погибли семь оперативников ЦРУ в том числе начальник станции.
— Ладно, решим. Пошли… а то с этого идиота станется… и впрямь нас закроют суток на пятнадцать.
— Или лет на десять по два — восемь — два [3] — поддакнул второй стрелок.
И оба засмеялись.
Уже садясь в машину, в тихий и жаркий летний ижевский вечер — первый из стрелков озвучил решение.
— Надо нанести ответный удар. Ликвидировать все известные нам ячейки. Я этим займусь, подключу людей. Ты — на хозяйстве, до завтра.
— Есть.
3
Закроют по 282 — задержат по 282 статье УК РФ, экстремизм.
Машина — новенький «Уаз-Патриот» — тронулась с места.
Приехавшие в город москвичи разместились в гостинице МВД, что чуть выше Сенного рынка во дворах. Так и день прошел. Первый день войны.
Татарстан. Агрыз. Улица Энгельса
Ночь на 26 июля 2015 года
Две машины — черная Приора и следом за ним небольшой, но ходкий Рено Логан — шпарили по ночной трассе «Ижевск-Агрыз», что называется, на все деньги. Темп задавала Приора, водитель был опытным, уверенно держал сто пятьдесят, лишь на поворотах сбрасывая. Логан старался не отставать, хотя движок его все же хуже держал скорость, чем мощный шестнадцатиклапанник Приоры.
В головной машине — сидели четверо, двое — в камуфляже с погонами, двое — просто в камуфляже. Погоны были милицейские. В Логане — трое, двое в камуфляже, один просто в джинсе. Погон не было ни у кого.
По этой трассе — обычно так гоняют, когда опаздывают на поезд, Агрыз входит в десятку крупнейших железнодорожных узлов России, что от Ижевска, что в Ижевск — ехать либо через Агрыз, либо через Балезино. А кто отстал — берет машину и топит на все деньги, благо от Агрыза, до Ижевска — километров сорок, не больше. По этой же самой причине — на трассе пасутся менты, точнее сейчас уже полицейские. Каждый лихач — пару тысяч запросто выложит, особенно если и в самом деле на поезд опаздывает. Но сейчас, ночью — вроде и поезда никакие не шли, ижевский, двадцать пятый скорый, на Москву уходит под вечер, в семнадцать.
Дежурившие у путепровода — есть такой через железнодорожное полотно совсем рядом с Ижевском менты — увидев пронесшиеся машины — врезали мигалку, погнали за ними. Сакраментальное: «Водитель темного Логана, приказываю принять вправо и остановиться — громыхнуло над дорогой».
Один из пассажиров Логана — выругался, достал сотовый, выбрал номер из памяти.
— Отрываемся?
— Тормози. И не рыпайся, щас договоримся.
Обе машины — послушно приняли вправо, полицейский Рено — встал перед ними, перекрыв дорогу.
Один из ментов — вылез из машины, многозначительно поправляя автомат, второй достал из кармана мощный фонарик.
— Чо, самые борзые? — грубо спросил он водителя головной машины — права, документы на машину.
— Витек, ты чего разошелся? — послышалось насмешливое с заднего сидения — никак взятку хочешь?
Инспектор ГИБДД удивленно замер — имя было названо правильно.
С заднего сидения высадились двое. Один — полноватый, с нездоровым лицом, с погонами капитана полиции. Второй — в камуфляже, выше первого больше, чем на голову, тоже полноватый — но в меру. Обычные расейские мужики, от тридцати до сорока.
— Санек, ты что ли? — инспектор узнал коллегу, правда с воткинской трассы — ты то тут какими судьбами?
— Да вот, опаздываем. Отпусти душу на покаяние.
— На поезд, что ли?
— На него, старлей, на него — сказал второй, доставая что-то из кармана. В Ичкерии и тому подобных местах — за это была бы пальба, но тут пока было тихо. Считалось глубинкой.
Инспектор осветил — оказалось удостоверение сотрудника ФСБ.
— С дороги слетите.
— Не боись, старлей, не слетим.
Тот, кого назвали Саньком — сунулся в салон, достал плоский шкалик, протянул коллеге.
— Держи!
— Подарил кто? — спросил ГИБДДшник, осветив бутылку. Оказалось — коньяк, армянский.
— Не прокиснет от этого, верно?
Старлей принял бутылку.
— Верно. Не гоните так…
Когда машины тронулись — сидевший за рулем здоровяк с характерно-кавказской внешностью — облегченно выдохнул.
— Не спится им…
— Люди работу делают… — сказал ФСБшник — давай, погнали…