Помни о хорошем
Шрифт:
— Признался, если это можно так назвать, — фыркнула Эвелин, вспомнив некоторые выражения Томаса Айвора, — только говорил об этом на редкость неприятно.
— Ему, конечно, трудно признаваться… но он лучший из всех мужчин, кого я…
Эвелин невольно засмеялась.
— Ты знаешь, когда ты начинаешь лениво растягивать слова, ты становишься удивительно похожей на него. Последи за собой…
— Вы правда думаете, что я похожа на него? — притворно безразлично спросила Сандра.
— Иногда. У тебя — его глаза, только цвет другой.
— Да, — огорченно вздохнула Сандра. — Все это так обычно… Мама очень сердилась, когда увидела вот это. — Она покрутила окрашенные кончики волос. — Но мне хотелось быть не такой, как все.
— По-моему, лучше добиваться этого иначе, — понимающе улыбнулась Эвелин. — Прежде всего, быть «особенной» в душе.
— В душе-то я совсем не такая, как все, — уверенно сказала Сандра, что звучало странно в устах юного существа.
— Настолько «не такая», что рискнула сбежать из дома?
— Мама никогда не говорила со мной об отце. В свидетельстве о рождении нет его имени. Я хотела увидеть его, но знала, что мама не станет мне помогать. Тогда я раскопала ее старье и нашла письмо, которое он написал ей еще до моего рождения. Он просил прислать мою фотографию, но она этого не сделала — я спрашивала. Если мама что-то решила, она никогда не отступится. Теперь, когда я узнала имя отца, было легко найти его по справочнику. Я выяснила, где он работает и где он живет, но не стала ему писать, боялась, что он сообщит маме, и она меня не отпустит. И я не знала, хочет ли он познакомиться со мной, пока мы не встретились.
— Тебе повезло, найти его было мало шансов. Люди этой профессии много разъезжают, ты могла не застать его. Надо было сначала все-таки написать письмо.
— И рисковать, что его выбросят в мусорное ведро, или вечность ждать ответа и бояться, что о нем узнает мама? Я хотела видеть отца немедленно, — подчеркнула Сандра последнее слово. — Я чувствовала, что могу впасть в отчаяние, если не найду своего отца. Хорошо, что папа не считает это моим капризом и пустым вздором. У него, правда, тяжелая рука, он такой требовательный… И потом, он слишком спокойный и старомодный даже для своего солидного возраста.
— Не такой уж у него солидный возраст, — возразила Эвелин.
— Понятно, он молодой и уже старомодный, — съехидничала Сандра.
Но Эвелин не дала поймать себя в ловушку нелепого спора.
— Я не хочу сейчас говорить и думать о твоем отце, — сухо сказала она. — Давай лучше посмотрим пластинки.
Сандра неохотно сменила тему разговора.
— У меня тоже есть три пластинки с записями Глории Грейвз. Папа говорил, она ваша кузина. Значит, у вас есть все ее записи?
— Вовсе нет, — засмеялась Эвелин, — она подарила мне только первую запись. Теперь она так высоко взлетела, что забывает посылать мне свои пластинки.
— Вот лентяйка! Но здесь их много. — Она пробежалась пальцами по стопке пластинок. — Вы сами их покупаете или вам дарят?
— И то, и другое. У меня здесь
— Boy! Значит, музыка была главным в вашей семье! Держу пари, вы не пропустили ни одной минуты музыкальных занятий!
— Представь себе, это вовсе не так, — спокойно возразила Эвелин, — я не хотела заниматься музыкой. К великому огорчению моих родителей, я не проявила ярких способностей и сидела за роялем исключительно из любви к родителям. Продолжением музыкальной династии стала Глория, которая жила с нами и показывала чудеса виртуозности, они перенесли весь жар музыкального таланта на нее. — Сандра смотрела на нее удивленно, не веря своим ушам. — А тебе нравится играть на рояле?
Сандра засияла.
— Да, очень! Но папа мог платить только за один урок в неделю, и я в детстве старалась не пропускать ни одного занятия.
— Папа платил? — переспросила Эвелин. — Я думала, что Томас не поддерживал связь с твоей мамой.
— Не Томас. Платил мой другой папа — Джуно, муж мамы.
— Я не знала, что у нее есть муж, — пробормотала Эвелин, понимая теперь, почему Кристина Брунсвик не поддерживала связи с Томасом Айвором.
— На прошлой неделе они отметили десятилетие свадьбы, — сообщила Сандра. — У меня есть два маленьких братика.
— Ты с ними дружишь? Джуно относится к тебе так же внимательно, как к ним?
— Мальчики пока еще маленькие, но симпатичные. Джуно — хороший человек. У него своя конюшня, и он учит меня езде на лошадях. — Сандра покачала головой. — Сложности у них со мной, а не у меня с ними.
Эвелин хотела спросить Сандру, что она имеет в виду, но вдруг спиной почувствовала, что сзади кто-то стоит. Она обернулась и увидела у двери Томаса Айвора, с интересом слушающего их разговор.
— Вы быстро справились, — сказала Эвелин, довольная, что он разглядывает дочь, а не ее.
— Я говорил, что не берусь не за свое дело. Где я могу вымыться? — Его руки были выпачканы и пахли смесью масла и бензина. Рубашка была засучена по локоть, на руках заметны капельки пота. Работа, видимо, оказалась не слишком легкой.
— Сейчас покажу.
Она хотела просто сказать ему, где ванная, но его присутствие настолько смутило и взволновало ее, что она, непонятно зачем повела его через холл и вошла вместе с ним в ванную комнату, сверкающую серебристо-голубыми и ослепительно белыми тонами. Его взгляд задержался на большой и глубокой ванне, где могли бы поместиться двое, затем он стал внимательно рассматривать коллекцию разноцветных флаконов с пеной для ванны, шампунями, кремами. Он кинул взгляд и на блюдца с ароматизированными свечами, стоящие на подоконнике и наполняющие комнату волнующим запахом.