Помоги мне вернуться
Шрифт:
Джон слегка пошевелился, и руки мгновенно сомкнулись ещё плотнее, словно боялись лишиться своей выстраданной добычи.
— Джон, я сейчас… Ещё немного…
— Спи, Шерлок, спи. Ты дома.
Но от звука хриплого тихого голоса внутри полыхнул такой страшный жар, что Джон невольно вздрогнул.
Шерлок сразу же распахнул глаза.
— Хочешь меня?
— Хочу…
***
Нельзя быть таким гибким, влажным, горячим. Нельзя обжигать ухо такими словами, говорить такое, просить такое, умолять, стонать, почти плакать…
Пощади,
Ради этого стоило через всё пройти. Тосковать, мучиться от невыносимой душевной боли. Стоило! Солоноватый вкус семени Джона стоит всех скитаний и всех бессонниц. Его сильные руки, горячие бедра, так неистово сжимающие истомленное тело, его готовность принять в себя, двигаться навстречу, его крик…
Джон громко вскрикнул, когда сперма брызнула горячей струей. Откуда так много? Шерлок ещё чувствовал на губах её опьяняющий вкус… У него темнело в глазах от собственных мощных толчков, ломило виски, перехватывало дыхание. Заполнить его собою, пропитать своим семенем, и чтобы не вылилось ни единой капли, чтобы все осталось внутри, в Джоне, в его теле.
Он, Шерлок, внутри Джона…
Это не имело цены.
***
— Миссис Хадсон всё слышала. Наверное, обо всем догадалась.
— Шерлок, она догадалась обо всем раньше нас. И нам нечего стыдиться. И прятаться мы не будем.
Джон положил ладони на ягодицы лежащего на животе Шерлока и слегка надавил, раздвинул, провел по ложбинке пальцем. Господи, он все ещё хотел его, несмотря на то, что был уже опустошен, выпит до дна. Болели мышцы, суставы, горела от поцелуев и прикосновений кожа. Но он хотел его всё сильнее.
— Шерлок, вставай. Иначе я на тебе умру. Или под тобою. И ты наверняка голоден.
— Зверски. У нас что-нибудь есть?
«У нас… Господи, невозможно поверить!»
— Найдется… Душ?
— Нет! Хочу пахнуть тобою.
Привычная кухня, в последнее время так часто казавшаяся Джону мрачной и почему-то затхлой, хотя он регулярно наводил в ней порядок, да и пачкать и мусорить было некому, сегодня выглядела сияющей и залитой солнцем. Запах кофе наполнил её уютом. Присутствие Шерлока в старой пижаме, которую Джон всё это время любовно хранил у себя в шкафу, придавало всему особенный смысл.
Джон чувствовал себя абсолютно счастливым.
Они набросились на еду с такой жадностью, что обоим стало смешно.
— Как это ни странно, Шерлок, ты уже немного похож на человека. Не то что тот гремящий костями ужас!
Сказал и сразу же вспомнил бледную до синевы кожу и глаза, казавшиеся огромными на изможденном лице.
— Шерлок…
— Джон, ты не поверишь, я ел. Во всяком случае, очень старался. Ради тебя. Хоть и не знал, вернусь ли…
Сердце сделало так мощно рванулось, что Джон невольно прижал ладони к груди, и Шерлок это заметил; быстро встал и обнял, прижавшись к спине, целуя затылок и шею.
— Теперь-то я точно знаю, что это было бы невозможно. Без тебя…
— Где же ты скитался, чертов пилигрим?
—
— Что?!
Шерлок разомкнул объятия и сел напротив. Серьёзный, очень домашний в своей старой пижаме, близкий настолько, что щемило сердце.
«Как же я выдержал всё это? — изумился Джон самому себе. — Как не сошел с ума?»
— Джон, тебе придется смириться с тем, что я никогда не буду тем Шерлоком, которого ты когда-то знал.
— Мне и этот очень даже по вкусу…
Рот наполнился обильной слюной. Увеличенная от прилива крови головка, сладко-соленая, шелковистая… Помешательство какое-то, честное слово!
— Джон… тебе будет тяжело. Иногда мне кажется, что я умер на самом деле… Может быть, это себя, а не тебя, я видел тогда в гробу…
— Когда? В каком ещё гробу?
— Джон, страшно. Мне так страшно!
Глаза замутились, поблекли, стали незнакомыми и немного странными.
— Господи, что ещё ты придумал, Шерлок?
Но Шерлок как будто не слышал, погрузившись в одному ему понятный транс.
— Шерлок…
— Я так устал, Джон.
— Где же ты был?
— В Греции. В Эпидавре* я изучал труды Эскулапа*. Этот великий человек исследовал сны всю свою жизнь, считая их неразрывно связанными с повседневной жизнью. В Греции мне было почему-то спокойно и даже хорошо. Я все так ясно видел и понимал. Был почти уже готов возвратиться. Но так было только там. В Китае на меня вдруг обрушилась такая тоска! Я заболел. Что-то вроде горячки. Ужасные видения едва не свели меня с ума. Ненавижу Китай. Великая и жалкая страна. Красота и скорбь…
— Майкрофт знал? — перебил его Джон.
— Майкрофт мне очень помог. Странно… Никогда не думал, что мы с ним настолько близки. В Китае он был со мной. Выхаживал меня.
— Почему меня не было рядом?! — воскликнул с отчаянием Джон. — Вместе бы разбирались в твоих загадочных снах.
Шерлок горестно усмехнулся.
— В этом не разобраться, Джон. Это так глубоко и так многогранно! Я до сих пор лишь в начале пути. Вековую мудрость невозможно постичь. На каждый найденный ответ возникает миллион вопросов. Это колодец без дна…
Он снова поднялся и прошелся по кухне, мимолетно коснувшись Джона. В этом легком прикосновении было столько интимности, столько скрытого смысла, что Джону невыносимо захотелось взять его за руку и прижать ладонь к своей щеке. На долю секунды, на одно мгновение.
Я здесь, я рядом…
Но Шерлок снова сел за стол.
— В Индии я изучал Веды*. Запутался ещё больше! Индия очень шумная, беспокойная, душная. Потом Шумеры*, индейские племена Северной Америки*. Как снежный ком! Был в Израиле, прочел от корки до корки Талмуд*. Очень любопытно, Джон! «Непонятые сновидения можно сравнить с непрочитанными письмами…» А я до сих пор так и не понял, что означает мой сон, и это гложет меня, пугает… В Израиле мне понравилось. Но там я скучал по тебе невыносимо. Звонил Майкрофту каждый день…