Шрифт:
Вслед за ангелом
В новом романе Юлии Кузнецовой «Помощница ангела», как и во многих современных произведениях для подростков, много разных героев: плохих, хороших и тех, про кого сразу не поймешь, какие они — хорошие или плохие. Первая, Энджи, поначалу кажется
Но первое впечатление обманчиво, и оказывается, что все не так просто. Всем трем открывается одна очень важная тайна. Помогай другому, и сам получишь помощь, ибо Иисус сказал: «Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф 25:40). Получается, что, в сущности, нет никакой разницы, из каких побуждений ты превращаешься в помощницу ангела — от того ли, что надо заполнить огромную, зияющую пустоту в душе, или действительно хочешь помочь беспомощному человеку. Важно, что ангелу без тебя никак не справиться.
Глава 1
Ангелина
«Где взять денег, где взять денег?» — стучала в голове мысль в такт её яростным движениям. Точнее, если уж совсем залезть в Ангелинину голову, то так: «бабки-бабки-бабки!»
Бабки — чтобы перейти в элитную школу. В Рублёвскую гимназию.
Тут надо объяснить. Ангелина вместе с бабушкой и сестрой Жанной жила в небольшом посёлке у Рублёво-Успенского шоссе. Родители Ангелины погибли в автокатастрофе, когда ей было три года. Жанна после школы пошла в официантки в кафе «Мираж» при бане, а теперь устроилась на заправку «Бритиш петролеум» в самом начале Рублёвки, продаёт там булочки и кофе. Жанка довольна — и форма жёлто-зелёная ей к лицу, и улыбаться она любит и умеет, а её именно за это взяли, а главное — есть деньги. Кормятся они с огорода, но там, к сожалению, не растут ни одёжки для младшей сестры, ни, что важнее, бабушкины лекарства.
А вот Ангелина недовольна Жанкой, ох, как недовольна. Потому что Жанка — пораженец какой-то. У них ТАКОЕ место жительства, а она не придумала, как им воспользоваться.
Про место. Рублёво-Успенское шоссе давно всем известно, чем славится. Тем, что тут богатеев полно. Таких, конкретных богатеев, которые замки понастроили. Честное слово, замки. Ангелина, которая вообще-то любит, чтобы её называли Энджи (в честь самой крутой актрисы в мире, Энджи Джоли), постоянно проезжает на велике один такой. На крыше у него флюгер в виде рыцаря, а почтовый ящик — в форме кареты. И сам домина кирпичный, высоченный, с колоннами, в посёлке его «Казанским вокзалом» зовут.
Ангелина обернулась на свой мерзкий, чёрный, скрипучий домишко, с мутными стёклами, с паутиной, протянутой от крыши к крыльцу. Ступеньки на крыльце прогнили, и если приподнять одну из досок, то увидишь, как на внутренней скользкой стороне шевелятся отвратные слизняки.
«Цап!» — сказала тяпка и отхватила сверху полморковки.
«Шссс», — вырвалось у Ангелины с досады.
Она отбросила дрянную тяпку и попыталась выковырять остатки морковки. Но та глубоко сидела в сухой-пресухой земле. Оставить так, что ли? Но бабка найдёт её потом, как выкапывать будет, засохшую, сморщившуюся, как дохлый червяк, и начнёт жужжать. Денег нет, бе-бе-бе, да тут на целый суп морковочка была, а ты загубила, денег нет…
Эх, Жанка-Жанка! Ну, ладно, ей, Энджи, с фигурой не повезло. Да и с рожей тоже. Маленькая, скелетообразная, без груди и попы, чёрные волосы не растут густые, приходится стричь коротко и врать, что это модно. И черты лица, всё мелкое, прямо крошечное, некрасивое. Как паучок, как таракашка какая-то! Как слизняк из-под крыльца.
А у Жанки-то всё на месте! И волосы блондинистые, и губы-бантики, и фигурка — лучше любой актриски из журнала «Семь дней».
Нет чтобы перед «Казанским вокзалом» походить туда-сюда, глазками голубыми поулыбаться так, как только она умеет на весь посёлок одна. Устроилась бы, и тогда она, Энджи, не сидела бы тут, в грязище, с килограммом земли под ногтями, а лежала бы на Кипре в модном купальнике, коктейли попивала. Или в Сен-Тропе, как эти Алёнкины друзья.
Сен-Тропе Ангелину вчера и добил. Она прочла про него в анкете и поняла, что ей, Энджи, в жизни явно не повезло. Она и раньше догадывалась, но тут…
Алёнка вынесла на улицу анкету. Ну, куда всякую дребедень пишут. Типа «кто твой друг»? Или «что ты думаешь о хозяйке дневника».
Ангелина полистала тогда тетрадку, почитала, что пишут Алёнкины одноклассники из Рублёвской гимназии. Место отдыха — Мальдивы, Бали, Сен-Тропе. Друзья — Максим Галкин, Марат Сафин, певица Максим. Любимая еда: фуа гра, креветки, салат с трюфельным маслом.
Она обозлилась и написала в ответ на «Что ты думаешь о хозяйке дневника»: «Слишком добрая, но я её от этого отучу». Пусть эти «сен-тропешники» знают, что у них в посёлке главная Энджи и ей подчиняется Алёнка, дочка председателя «Боярских палат».
— Гелюшка! — крикнула бабка в окно, — завтракать!
— Завтракать, — процедила Ангелина.
Бабка покупала в сельпо самый дешёвый геркулес, с устюками [1] , которые (перебирай — не перебирай!) попадались в каждой ложке.
1
Устюк — шип у растения, ость; колючий колосок, любое колющееся мелкое остриё.
В хорошем настроении Ангелина называла её «каша с желудями», Жанка смеялась.
А сейчас у Ангелины было препоганейшее настроение. Потому что ей — устюки, а у кого-то — трюфельное масло. Ладно, теперь она знает, как ей пробиться к этим, у которых масло трюфельное.
Сама анкета не натолкнула бы её на эту мысль. Натолкнула баба Паша.
Баба Паша была тощая и длинная, а бабка — низкая и плотная, и они были похожи на торшер и кресло, которые поставили рядом.
Ещё баба Паша всегда одевалась в белое, с передничком и в платочке, и была похожа на свою же козу Машку. Машкино молоко баба Паша продавала детям-аллергикам из домов-замков втридорога, напирая на то, что «молочко-то натуральное, без химии».